Мне было скучно. Хотелось на волю, в леса, тем более что погода стояла прекрасная, легкий ветерок не давал ощутить жару, однако разносил по окрестностям аромат розовых садов. Замечтавшись, я не заметила, что разговоры замолкли.

–Ваше Высочество,– видимо, уже второй раз окликнул меня герцог,– может быть, вы что-нибудь предложите? У вас есть неоценимый опыт получения подарков!

–О-о-о, конечно, есть,– оживилась я.– Однажды мне подарили военную шхуну. Папенька подарил и даже назвал в честь меня «Принцесса». Подарите Его Высочеству кораблик? Ему понравится!

–С корабликами у нас туго,– помрачнел Ананакс,– в нашей маленькой речке и прудах они не помещаются, а рыбацкую лодку дарить принцу как-то некрасиво.

–Тогда подарите плащ, подбитый горностаем,– пожала плечами я.– Горностая носят только особы королевской крови, как вы знаете.

–Да что вы, Ваше Высочество, горностай у нас отродясь не водился!– воскликнул Его Светлость.– Бобров – этих полно.

–Это такие водоплавающие грызуны с огромными зубами?– округлила я глаза.– Вы правы, не к лицу принцам носить на плечах каких-то крыс. А кстати, вы вообще что-нибудь знаете о его предпочтениях? Может быть, с этого надо было начинать?

Ананакс хлопнул себя по лбу.

–Вы гений, Ваше Высочество! Но…– он помрачнел,– времени на сбор информации у нас нет. Кортеж прибывает со дня на день.

Онтарио Ананакс отложил книгу, поднялся и неторопливо подошел к отцу.

–Будучи в Неверии я часто слышал о том, что Его Высочество Стич – прекрасный наездник,– сообщил он,– быть может, подарить ему лошадь?

Герцог расцвел и благодарно похлопал сына по руке.

–Коня!– воскликнул он.– Жеребца! Самого лучшего в Самыйсоксе!

–А вы говорили, здесь только бобры,– фыркнула я.– Если принц – прекрасный наездник, то и конь должен быть прекрасным, имейте это в виду.

Стоящий за креслом секретарь Вишенс склонился и прошептал что-то герцогу на ухо.

Улыбка герцога теперь едва помещалась на его породистом лице.

–Завтра мы устроим конкурс на лучшего скакуна,– встав, сообщил он всем присутствующим.– Если жеребец окажется не из моей конюшни, я куплю его у хозяина, чтобы преподнести в подарок от нашего славного города. А теперь ступайте и сообщите об этом, кому можете. Вишенс, пошлите герольда по окрестным селам. Думаю, завтра к обеду они успеют подготовить лошадей и привести в Самыйсокс.

После этой новости мое настроение улучшилось.

Отец учил меня держаться в седле с восьми лет, и я полюбила ездить верхом. Каким удовольствием было, став одним целым с лошадью, мчаться наперегонки с ветром, уворачиваясь от метящих в лицо ветвей, и кричать от восторга и скорости. Но, увы, теперь мне разрешалось кататься только в карете или открытой коляске. Такие меры предосторожности предпринял мой отец, дабы я, колеся без присмотра в Самыйсоксе и окрестностях, не сломала себе шею. «Дядюшка» Кевинс тщательно следил за их выполнением.

Что ж, если завтра у меня не получится прокатиться верхом, полюбуюсь на прекрасных животных, покормлю их яблоками и морковкой, и вообще прекрасно проведу день!

Свита удалилась, я тоже вскочила с радостью, намереваясь сбежать «в поля», однако Его Светлость пригласил нас с Амандой и ее отцом на обед. Услышав об этом, я подумала, что герцог, возможно, помнит о желании моей подруги выйти замуж за его сына, и, по всей видимости, считает ее неплохой партией для него, раз не препятствует встречам.

Предвкушая возможность оказаться за одним столом с Онтарио, в узком кругу, Аманда щебетала, как птичка. Ее смех звенел таким чистым колокольчиком, что не улыбнуться в ответ было невозможно. Я в очередной раз подумала, что она способна сделать счастливым любого мужчину, если сама этого захочет.

Видимо, памятуя о нашем вчерашнем разговоре, младший Ананакс сегодня был более любезен с Амандой, чем все предыдущее время. Иногда он бросал на нее испытующие взгляды, смысла которых я, как ни старалась, понять не могла. То ли он сравнивал подругу из детства с этой невероятно привлекательной молодой особой, то ли мои слова напомнили ему о чем-то, о чем он действительно забыл на чужбине. Как бы то ни было, обед прошел легко и непринужденно – я молчала и улыбалась, остальные болтали без умолку.

–Папенька, можно мы погуляем с Ее Высочеством?– спросила Аманда, когда мы покинули дом Его Светлости.

–Ну, если Ее Высочество будет не против,– улыбнулся граф Барбио Кивис.

Высокий, с веселыми ореховыми глазами и ухоженными щегольскими усами, он мне нравился. Во всяком случае, ясно было, в кого у Аманды такой заливистый смех.

–Я не против,– милостиво улыбнулась я.– Прогуляемся в саду, моя дорогая?

Аманда скромно опустила ресницы и присела в реверансе.

–Конечно, Ваше Высочество!

Граф фыркнул и, поклонившись мне, отправился прочь. А мы рассмеялись, как девчонки, сбежавшие со скучного урока по геральдике.

–Онтарио был так мил за обедом, что я немного растерялась,– возбужденно говорила Аманда.– Он, несомненно, изменился за эти годы, но я надеюсь, общаясь со мной, он вспомнит все наши шутки.

Внезапно она погрустнела.

–Завтра я должна поразить Онтарио в самое сердце!– пробормотала она.– Мне так не хватает его – прежнего.

–Все будет хорошо, вот увидишь,– поспешила уверить я, со стыдом вспоминая жесткие и горячие губы младшего Ананакса.– Ты уже придумала, что надеть?

–Ох,– всплеснула руками Аманда,– надо же срочно подобрать платье!

Не успела я моргнуть глазом, как красотка унеслась прочь, едва не споткнувшись в очередном реверансе. Провожая ее взглядом, я прикидывала, не пора ли открыть один из не распечатанных сундуков с платьями, привезенными из столицы? И решила, что пора. Предвкушая, как Бабайка будет радоваться этому событию, я тоже отправилась домой.

Тетушка относилась к моим платьям, как к священным реликвиям давно исчезнувшей цивилизации. Ее восхищал подбор тканей, вышивка, россыпь драгоценностей на лифе и рукавах. Для провинциального вкуса, воспитанного на простых материях, однотонных цветах, растительных орнаментах и минимуме отделки, столичные наряды казались одновременно роскошными и возмутительными, восхитительными и безвкусными.

До вечера я провалялась с коробкой конфет на кровати, пока тетушка, смешно причитая от восхищения, раскладывала в моей спальне платья из нового сундука. Ни одно из них меня не вдохновило. Они были сшиты для столицы. Столицы с ее изысканными скверами, полными праздно гуляющих кавалеров и дам, столицы с маленькими кафешками прямо на улицах, чопорные официантки в которых держались с королевским достоинством, а крепчайший кофе в облаках из нежных сливок славился особым терпким вкусом…

Размечтавшись о чашечке кофе, я едва успела заметить, как тетушка торопливо сунула обратно в сундук что-то мышасто-серое.