Дима со Светой и Машей. У всех троих лица зеленее некуда. Ну да, похмелье штука тяжелая.

Но вот что удивительно — обычные народные средства вполне помогали справиться и с этой метеоритной пакостью. Рассол, чутка магии и еще пара таблеток активированного угля, и их глаза мигом прояснились.

Уставшая Маша вызвала целых три бригады клининга. Вот только уборщицы приехали не одни.

— Госпожа Кутузова, не расскажите ли, откуда у вас под окнами угнанная машина жандармов⁈ — поинтересовался представитель императорской канцелярии, зловеще подергивая усами. Из-за его спины выглядывали двое жандармов. Как раз те ребята, которые спрашивали у Антона и Ко документы.

— Не имею ни малейшего понятия, — невозмутимо пожала плечами Маша, встречая в дверях непрошеных гостей. — Как вы можете видеть, моя машина тоже пострадала!

— Да, но у нас есть подозрения, что…

— Вы обвиняете представительницу рода Кутузовых в угоне⁈ — удивилась Света, появившись рядом. — Тогда где ваши доказательства?

— Госпожа Нахимова, — кивнул представитель канцелярии. — Два офицера общались с предполагаемыми угонщиками…

— И кто это был? — продолжила Маша.

— Говорят, что незадолго до инцидента рядом находился младший сын Есениных… — как-то неуверенно проговорил чиновник. — Могу я с ним побеседовать?

— Антон! — крикнула Света, и в коридор вышел сильно помятый Есенин-младший.

Жандармы заерзали на месте и начали тыкать в него пальцами. На что оба получили испепеляющий взгляд от Антона.

Пока Есенина допрашивали представители закона, мы будили остальных. Клининг уже приступил к уборке, а мы собрались на кухне и заварили кофе.

Никто ничего не говорил, только изредка просили передать сахар. Всем было страшно стыдно.

В конечном счете, мы решили, что необходимо возместить весь ущерб. Мы разделили обязанности и области ответственности. Кому-то пришлось заплатить за фонарные столбы, кому-то за ремонт дома, а кое-кто — как Виолетта — отделался простым нагоняем.

Вернувшийся Антон тут же плюхнулся на стул, и ему мигом сунули крепкий кофе. Оказалось, что представитель канцелярии был какой-то шишкой. Так уж вышло, что все дела, где замешана семья Есениных, не решаются рядовыми работниками. Однако все разрешилось благополучно. Позвонили отцу, и тот заверил, что сурово накажет сына, возместит ущерб и лично поможет жандармерии всем, чем сможет. Но они почти сразу отвергли такое щедрое предложение. Есенин-старший удивился, но не стал спорить.

Ага-ага. Наверное, смекнули, что щедрый граф может сунуть нос в их дела слишком глубоко и вскрыть парочку сомнительных делишек.

— А отец тебя и правда накажет? — спросила Виолетта, наклонившись к Антону.

После ночной вечеринки они разом сдружились.

— Нет, — улыбнулся Антон. — Он же сам дал мне напиток… Значит, предполагал последствия, — он посмотрел на Машу со Светой. — А ваши отцы вам не рассказывали, как они недавно отмечали встречу? Тогда еще Петр Борисович приехал.

Девушки удивленно переглянулись и дружно замотали головами.

— Спросите на досуге! В общем, все улажено. Не переживайте.

Потихоньку все начали собираться. Еще были дела. Учебу никто не отменял.

— Ну как вы там? — разом спросил я своих питомцев, у которых тоже выдалось крайне болезненное утро. У всех, исключая угольков, которые буквально пели от счастья.

Лора мне ответила, что к обеду все очухаются, и можно снова вершить великие дела. Хотя я бы сегодня отлежался. Голова еще гудела.

Света с Виолеттой, Аней и Викой остались помогать Маше с посудой. Мальчиков же развернули почти сразу, стоило нам заикнуться о помощи.

Антон распрощался и уехал к семье, а мы с Димой, Леней и Арнольдом по дороге купили по бутылке минералки.

Добравшись до института, нам встретились строительные бригады, которые разбирали арену и сворачивали шатры для гостей.

— Кто в столовую? — спросил Арнольд. Он был еще бледный и, казалось, немного похудел. Что же там с ним делала Виолетта?

Все поддержали его предложение. Я подумывал тоже отправиться с ними, но получил еще одно сообщение от Звездочета.

— Парни, пока без меня, — сообщил я и отправился в кабинет к замдиректора.

Лора составила список причин, которые заставили Звездочета торопить события. А могло случиться всякое.

Я постучался и после приглашения заглянул внутрь.

— Михаил, дорого, голубчик, здравствуй! А я все жду тебя! — вскочив из-за стола, Звездочет с широкой улыбкой подлетел ко мне и начал жать руку. — Наслышан о новом титуле, поздравляю!

— Эм… Спасибо, наверное, — растерялся я.

Звездочет быстро усадил меня в кресло и сам сел за стол напротив.

— Алефтин Генрихович, что-то случилось? — удивился я, не понимая, чего это он так обрадовался.

— Да, думаю, чем раньше ты узнаешь, тем лучше, — начал издалека замдиректора. — Ты, наверное, уже в курсе, что поедешь на мировую Универсиаду от Империи?

— Да, догадался, когда выиграл кубок, — улыбнулся я.

— А знаешь, где она пройдет?

— Хм… Наверное, где-то в Южной Европе? — предположил я.

Мне рассказывали, что место проведения Мировой Универсиады сообщали за месяц до начала турнира.

— Не совсем. В Японии, — скрестив руки на груди, сказал Звездочет.

Вот это уже интересно. В прошлом мире, Япония была одной из моих любимейших стран. Необычная культура, историей и все такое прочее.

— Замечательно, — кивнул я. — Ради этого вы меня вызвали?

— И не только, — он взял папку со стола и протянул мне. — Твой индивидуальный график обучения…

— Эм… Но они и так у всех индивидуальные?

Он чего не в курсе, что все студенты учатся по своему плану, который зависит от их уровня, навыков и предрасположенностей?

— Скажем так, это еще более индивидуальный график. Ты все поймешь, когда прочтешь, — многозначительно кивнул Звездочет. — Мы с Директором лично его разрабатывали с учетом вашей с Александром грядущей поездки…

— Вы и про это уже знаете? — удивился я, пролистывая папку. Лора быстро все сфотографировала и обработала.

— Михаил, вам чего не интересно? — удивился он после того, как я бегло пролистал график.

— Эм… Я умею в скорочтение. Скажите, Алефтин Генрихович, разве возможно проводить обучение прямо в Дикой Зоне? Стоит ли это ресурсов? Вообще…

— Михаил! Все же вам необходимо усвоить много нового. И не обольщайтесь. Это не только ради вас. На кону честь института и страны!

— Замечательно, но каким образом это повлияет на мою миссию с Есениным?

Он встал, прошел до чайного столика, где я впервые заметил букет голубых цветов.

—