Его давно уже мучило любопытство, что же такого задумал Леха, для чего пытается забраться в самую пасть неведомого злодея? А что, если он и впрямь раздобыл то самое волшебное кольцо?..

Но попытки выяснить страшную тайну все не удавались. Лешага вечно отмахивался от его расспросов. Ну, так на то она и тайна!

«Конечно, теперь, когда Леха нашел своего побратима, он вполне мог отправиться разыскивать изображенный на его медальоне таинственный Шаолинь. Но разве знающий все обо всем Библиотекарь не говорил, что древний храм разрушен?! И Тиль о чем-то таком пел. Чего теперь искать-то?

Да и то сказать, если Лехе и Михе приспичило идти туда, зачем им такие спутники? Вдвоем-то они наверняка пройдут где угодно, да и куда быстрее, чем с такой, – драконид печально вздохнул, критически оглядев соратников, – обузой.

Почему Лешага не прервал старуху, не взглянул на нее, будто недоумевая, как в чью-то голову пришла идея оспаривать его команды? Отослать Лил, Тиля и раненого караванщика Тимура в монастырское подземелье: что может быть понятнее и разумнее?» Себя-то он без оговорок причислял к отряду, уходящему за реку. «Как же иначе? Но вот, скажем, тот же раненый караванщик – его-то для чего тащить? – досадовал чешуйчатый. – Может, он знает дороги в тех горах? Караванщики везде ходят, мог бывать и там».

Терзаясь сомнениями, Мурат отправился к раненому. Того везли на носилках, сооруженных меж двух коней. Вопрос еще крутился у чешуйчатого на языке, когда он услышал голос Тимура:

– Хорошо, что ты пришел, Марат! Подойди-ка поближе, дружище, хочу посоветоваться с тобой. – Раненый чуть приподнялся на локте. – Только поклянись, что никому не расскажешь о нашем разговоре.

– О чем ты? – удивился драконид.

– Поверь, это очень важно, – утирая испарину со лба, простонал караванщик. – Тебе я могу доверять. Ты ученик Лешаги, его верный соратник.

Чешуйчатый почувствовал, как сами собой расправляются плечи. Конечно, кто, как не он, заслуживает доверия в серьезных вопросах?! Даже Бурый и то не был рядом с Лехой, когда они рука об руку сражались за Трактир, когда летали по воздуху или отбивали прорв от селения Декана.

– Пойми, – с неподдельной тоской в голосе продолжал его собеседник, – я опасаюсь худшего. Если мои сомнения небеспочвенны, в ближайшее время мне суждено погибнуть. – Он выдержал паузу. – А затем и всем вам.

– О чем это ты говоришь?! – встревожился Марат.

– Тише, тише, нас могут услышать! Так ты клянешься?

– Ладно, – нехотя кивнул драконид. – Что там за тайна?

– С самого рассвета, – драматическим шепотом заговорил Тимур, – я все думал, как же это людожоги умудрились так быстро выследить нас посреди глухого леса? Лежал, сравнивал, вспоминал.

– Ну, ну, говори!

– Или вот недавно, когда сорвался твой отличный план, как додумались эти злобные нелюди выставить засаду под отвесной скалой? И вдруг – словно вспышка в голове, сразу все ясно стало: там, наверху, когда отряд строился перед спуском, не было Тиля! Он пропал куда-то, так, что никто не мог найти. Помнишь, ты еще спрашивал, где он?

– Да, да, – закивал Марат, – спрашивал.

– А потом внизу, откуда ни возьмись, он появился и сказал, что спускался последним. Что опоздал на построение.

– Было дело, – закивал драконид.

– Сегодня мы не можем ни подтвердить этого, ни опровергнуть, – взволнованно продолжал раненый. – Но вот что меня смутило: нынче я подметил, как ловко сладкоголосый Песнопевец обращается с оружием – этому не научишься в один день. И за пару недель тоже не научишься. А до этого он все отнекивался, говорил, что не пристало ему носить автомат. Как по мне, это довольно странно.

Или вот: еще у Сарычевой горки, там, где мы впервые свели знакомство, отряд людожогов шел по вашему следу, как привязанный, заранее зная, куда идет и что там найдет. Я слышал их разговоры, пока они волокли меня за конем.

Марат вспомнил то утро, бой, рукопашную схватку у подножья холма, трофейный миномет… Тогда мирный сказитель Тиль одним ударом ножа отправил к праотцам верзилу-людожога, когда тот навалился на Марата. Убил вполне умело и умолял никому об этом не рассказывать, ведь песнопевцам запрещено принимать участие в бою.

«Он спас тебе жизнь!» – возмущалось сердце драконида.

«Один точный удар! – напоминал разум. – Короткий, смертоносный. Ни криков, чтобы испугать врага и укрепиться духом самому, ни беспомощного тыканья острием куда попало. Может, оттого и просил, что понимал: такая ловкость может привлечь внимание любого сведущего бойца».

«Но он спас тебе жизнь!..»

– …И знаешь что, – продолжал Тимур. – Тогда, у Сарычевой горки, лицо Тиля показалось мне странно знакомым, но я никак не мог вспомнить откуда. Сам понимаешь, на торжищах всегда много лиц, но, кажется, я его узнал. Если память не изменяяет, несколько лет назад я видел этого человека в окружении одного из наместников Пророка Аттилы по имени Шерхан. Конечно, я могу ошибаться, но, боюсь, это не простое совпадение. Подумай, может быть, за время знакомства с этим человеком на вашем пути встречались и другие странности?

Марат вспомнил сразу, потому что еще не успел забыть. Подступающие к Трактиру войска людожогов и обнаруженная им и Лешагой засадная колонна, выжидающая нужного момента для удара. Леха тогда был уверен, что кто-то сообщил врагу об их планах, и, что ни говори, певец вполне мог это сделать. Он не был в строю, да и присмотра за ним особого никогда не было. Неужели правда, Тиль, безобидный песнопевец, возвышенный рифмоплет, на деле – хитрый лазутчик, пригретая на груди ядовитая змея?!

– Надо скорее известить Лешагу! – Драконид схватился за автомат, точно готовясь немедленно принять бой.

– Погоди! – В голосе Тимура звучала отчаянная мольба. – Не торопись! Если ты сейчас расскажешь обо всем своему другу, это будут всего лишь наши домыслы, глупые ночные страхи. Как гласит мудрая пословица: «Поспешишь – людей насмешишь». А что, если я ошибся? Если Тиль всего лишь похож на воина из свиты Шерхана? Что, если он совершенно честный и ни в чем не повинный человек? Мало того, что мы оговорим его, мы не сможем отыскать настоящего врага, предающего нас.

– Ты уверен, что рядом есть враг? – быстро спросил Марат.

– Я всего лишь караванщик – не мне свидетельствовать в кругу доблестных воинов, но то, что враг есть, ясно всякому, имеющему глаза. Пока не следует беспокоить Лешагу. Всему свое время. Нужно тихо проследить за Тилем. Если он ехидна подколодная, то непременно выдаст себя. А уж тогда вместе с Лешагой придумаем, как его половчее окрутить.

– Как это – окрутить?

– Чтобы враг думал, что мы близко, если мы далеко. Что мы сильны, если мы слабы. Что мы не подозреваем о его планах, когда нам известно о них все до мельчайших подробностей. Я бы сделал это сам, – вздохнул караванщик. – Но вот ведь злая судьба, пока я не смогу ходить…