Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это Фабрицио, ваш сосед по лестничной площадке. Он играет в Римской опере, но больше я ничего о нем не знаю. Иногда Тереза берет у него уроки музыки. Он всегда вежлив, но очень замкнут. Я отвожу ее, потом забираю, и все, — сказала Марика, снова заулыбавшись. — Мы тут все друзья, но ничего о нем не знаем. Никто ничего о нем не знает. Он загадочный парень, — сказала она и подмигнула. — Мне нравятся загадочные мужчины, а тебе? Кроме того, у него классная задница, — шепнула она, нагнувшись к Франческе, и расхохоталась.
Значит, это Фабрицио играл ту мелодию. Франческа улыбнулась, посмотрела на пятый этаж, на свой дом. И дом ответил ей улыбкой.
8
Массимо не пришел ни к трем, ни даже к половине четвертого. Он не пришел ни в четыре, ни в пять, ни даже в семь. Франческа получила голосовое сообщение: «Извини, дорогая, буду поздно, ужинайте, потом расскажу», — всё на одном дыхании. Анджела весь день говорила о котенке — «Мой Аристокот и моя подруга Тереза», — взволнованная, разговорчивая, Франческа никогда не видела ее такой раньше. Спустя столько месяцев дочь даже попросила включить ей мультик!
Дел оказалось ужасно много, и вечер наступил незаметно. Уделить работе хоть полчаса Франческе не удалось, но первый день прошел неплохо, а потом время для книги непременно отыщется, утешала она себя. Однако в половине девятого почувствовала себя одинокой. Дом показался ей чужим.
Наконец в девять вернулся Массимо. Раскрасневшийся, возбужденный — совсем как Анджела, взрослая копия. И понимают они друг друга с полуслова. Конечно, Франческа — мама, но папа — это другое. Она помнила, как сама, маленькая, играла с отцом, как разговаривала с ним, и он всегда мог ее утешить — ни у кого другого так не получалось! Да и Эмма ведет себя также. Когда Франческа оказывалась в распоряжении малышки, та вцеплялась в нее и буквально готова была проглотить своим широко раскрытым ртом. Но самые искренние улыбки, самый искренний смех, маленькие победы — все это доставалось Массимо. И похожи Массимо, Анджела и Эмма так, словно сошли с одного конвейера.
Ни одна из девочек не унаследовала черные волосы темные глаза и овальное лицо своей матери Франческа хотела рассказать мужу обо всем — о пожарах, особенно об этих странных пожарах. — но в половине десятого он заснул в кроватке Аиджелы, с ней вместе; книга, которую он начал читать, так и осталась лежать раскрытой на его груди. Франческе не хватило духу разбудить Массимо. Она стояла и смотрела на мужа и дочь, и ее сердце наполнялось нежностью. Потом она услышала снаружи шум, будто кто-то бежит, а точнее — убегает.
Она бросилась к окну гостиной. Снова этот шум, громче и отчетливее. Мгновение она колебалась, затем распахнула окно.
В дом ворвался холодный ветер.
Во дворе было темно, лишь тусклый свет уличных фонарей. Шум повторился. Она нагнулась ниже, сердце колотилось. Никого не видно. Она высунулась немного дальше. И что-то такое увидела, какую-то тень, двигающуюся очень быстро. Будто прячущуюся от света фонарей.
— Кто там? — испуганно крикнула Франческа.
Тень остановилась.
Казалось, услышала окрик с пятого этажа.
И посмотрела на нее.
Франческу охватил страх. Она отшатнулась. Тут безопасно, в доме. Несколько секунд постояла неподвижно, пытаясь отдышаться. Но не могла притвориться, что ничего не случилось, — ее дочери спали в соседней комнате. Она снова высунулась из окна.
В том месте, где, как ей показалось, она увидела тень, было дерево. Просто дерево, которое качается на ветру. Ничего страшного.
Все в порядке. Шум тоже исчез.
«Это просто усталость, — сказала она себе. — Усталость играет злую шутку с твоим разумом». (Кто ей это всегда говорил? Мать? Она не знала.)
Франческа пошла на кухню. Выпила стакан воды. Тепло дома окутывало ее. Она покачала головой. Отдохни немного, неделя была трудной. Сейчас, в теплом коконе, она едва не рассмеялась — чуть не приняла дерево за… Кого?
Она вернулась в спальню Анджелы и Эммы и укрыла девочек — родных, таких родных! — получше. Убирая руку Анджелы под простыню, Франческа заметила на запястье дочери такое же украшение, как у Терезы и ее маленькой подруги: маленький красный браслетик.
9
— Поймай меня! Поймай меня! — взволнованный голос Анджелы. Смех Эммы. Звук удара. Крик.
Франческа разбирала коробки и заполняла шкафы, ящики и стеллажи. Каждый день, всю неделю. Час за часом пыталась привести дом в порядок. Но порядка как не было, так и нет. Зато есть полные пакеты мусора, ожидающие отправки на помойку, и пыль, вездесущая пыль, которая, кажется, появляется из ниоткуда. А еще надо сходить за покупками, приготовить еду. И заняться девочками. До переезда в Рим Франческа тратила на работу по дому совсем немного времени и всегда разделяла обязанности с Массимо. Теперь ей приходилось все делать самой. Она столько дней трудилась, а комнаты все еще погребены под коробками, еще полными и уже пустыми. Но допустить, чтобы дочери жили в таком бардаке, она не могла и крутилась словно белка в колесе. У нее не было ни минуты порисовать.
Дни, до невозможности похожие один на другой, тянулись мерной чередой. Новая свободная жизнь в Риме оказалась не совсем такой, какой Франческа себе ее представляла.
Звук удара. Крик.
Она замерла. Той ночью, в тот короткий отрезок времени, когда ей удалось поспать, она видела пожар. Девочкам грозила опасность, они звали на помощь… Этот сон преследовал ее весь следующий день. И никак не хотел забываться, хотя она изо всех сил пыталась вытеснить его из памяти.
Вот и теперь звуки доносились откуда-то издалека. Анджела закричала: «Мама!».
Франческа немедленно высунула голову из антресолей, где раскладывала зимнюю одежду всей семьи.
Покачнулась на лестнице:
— Анджела! Эмма!
Спрыгнула, ощутив резкую боль в щиколотке, бросилась в комнату девочек.
И обнаружила, что они держатся друг за дружку и смеются.
— Что случилось?
Франческа подхватила на руки Эмму, осмотрела ее. Затем осмотрела Анджелу.
— Ничего, а что? — Старшая дочь выглядела ангелочком, а младшая пиналась, пытаясь вернуться к сестре.
— Я услышала шум, — сказала Франческа.
