— Чан, мне нужно освободиться от тисков этого города, — взяв его за руку. Весс встала на ноги. — Пойдем. Прошлой ночью я видела Литанде и должна передать вам его слова.

Путешественники не стали дожидаться вечера и направились во дворец Принца-губернатора загодя, чтобы получить аудиенцию и убедить Принца не продавать Сэтана.

К их удивлению, горожане тоже не стали сидеть сложа руки и друзья едва не потеряли друг друга в толпе людей, движущихся к воротам. Попытка Весс проскользнуть сквозь толпу стоила ей удара локтем по раненым ребрам.

— Не толкайся, девочка, — пророкотало оборванное существо, которое Весс неудачно попыталась обогнать. Старикашка пригрозил ей посохом. — Ты что, надумала сбить с ног старую перечницу? Мне больше не подняться на ноги и меня просто задавят.

— Извини, горожанин, — отозвалась Весс. Впереди поток людей все более сжимался, так что они оказались почти рядом. — Ты направляешься на торги рабов?

— Что, продажа рабов? Торг! Сегодня торгов не будет, чужеземка. В город приехал цирк!

— Что такое цирк?

— Цирк?! И ты никогда не слышала о цирке? Впрочем, неважно, думаю, что половина жителей Санктуария тоже не слыхивала об этом. Последний раз цирк был здесь двадцать четыре года назад, но теперь, когда Принц стал губернатором, не сомневаюсь, что таким зрелищем нас будут удостаивать куда чаще. Если хочешь знать, цирк прибыл из дальних стран и хочет выступить у нас, желая получить доступ в столицу Империи.

— Но я все равно не понимаю, что это такое.

Старик воздел посох.

Вдали, за стеной губернаторского дворца медленно стало раскрываться закрепленное на столбе полотно. Словно огромный гриб, подумалось Весс. Тросы напряглись и на возвышении раскрылся огромный шатер.

— Чего там только нет внутри, чужестранное дитя. Волшебство, дивные животные, ученые лошади и танцовщицы в плюмажах из перьев. Жонглеры, клоуны, акробаты на высоких ходулях и разные уродцы! — старикашка усмехнулся. — Мне больше всего нравится глазеть на уродцев, а в последний раз показали овцу о двух головах и мужчину о двух… но об этом не стоит рассказывать молоденькой девушке, если только ты не спишь с ней, — старикашка попытался ущипнуть Весс, и та отпрянула назад, обнажив нож. Изумленный, тот запросил пощады и Весс спрятала кинжал в ножны. Тот засмеялся снова:

— На сей раз представление будет особым, ведь там будет присутствовать сам Принц. Никто не скажет, какие чудеса покажут нам сегодня, но зрелище будет достойным, я уверен.

— Спасибо тебе, горожанин, — холодно ответила Весс, отступая обратно к друзьям. Оборванец проскользнул вперед и растворился в толпе.

Весс поймала взгляд Эйри:

— Ты слышала?

— Они поймали его. Что еще может держаться в таком секрете, — кивнула та.

— В этом забытом богом месте у них в лапах может оказаться какой-нибудь несчастный тролль или саламандра, — в ее голосе звучали иронические нотки, ведь тролли — самые приятные из всех существ, а сама Весс неоднократно чистила кожу саламандры, обитавшей на холме, где находилось ее охотничье угодье. Саламандра была совсем ручной и Весс никогда не охотилась на ее собратьев. Кожа ящериц была слишком толстой, чтобы годиться для дела, а мясом в ее семье никто не увлекался. К тому же, одному человеку не под силу унести даже одну ляжку взрослой саламандры, а Весс попривыкла убивать зазря. — В этом месте их величайшим секретом может оказаться крылатая змея в коробке.

— Весс, их секрет заключается именно в Сэтане, и мы все прекрасно это понимаем, — заметила Кварц. — Теперь нам надо подумать, как его освободить.

— Ты права, — ответила Весс.

У ворот сверкали броней два огромных стражника, специально принаряженные по случаю готовящихся торжеств. Весс остановилась подле одного из них.

— Мне нужно увидеть Принца, — сказала она.

— Аудиенции на следующей неделе, — ответил тот, едва удосужившись взглянуть на девушку.

— Мне нужно повидаться с ним до начала представления.

На этот раз воин взглянул на Весс с удивлением.

— В самом деле? Тебе не повезло. Он убыл и до начала не вернется.

— А где он? — спросил Чан.

Сзади послышалось недовольное ворчание толпы.

— Государственная тайна, — ответил страж. — Проходите, или освободите дорогу.

Путникам ничего не оставалось делать, кроме как войти.

Толпа постепенно редела, ибо плац оказался столь огромен, что даже шатер казался маленьким на его фоне. Невдалеке неприступной горой возвышался дворец. Если уж не население всего города, то, во всяком случае, немалая толика жителей собралась поглазеть на представление. Для некоторых купцов устанавливали сиденья, сновали торговцы поделками, фруктами и сладостями. Неподалеку медленно прошествовал нищий, а всего в нескольких шагах от друзей лениво вышагивала группа дворян, разодетых в шелк и меха. Нагие рабы несли над их головами зонтики. Осеннее солнце было слишком слабым, чтобы запятнать загаром лицо и руки самого нежного дворянина, но, к несчастью, согреть спину раба оно тоже не могло.

Кварц осмотрелась по сторонам, указывая рукой поверх людского моря.

— Они натягивают веревки для ограждения. Процессия пройдет через вон те ворота и отсюда направится в шатер, — рукой Кварц описала длинную дугу от Парадных Врат до шатра, установленного между местом для продажи рабов и казармами стражников.

Они попытались обойти шатер, но недалеко от крепостной стены путь был прегражден веревками. Впереди уже набилось много зевак, так что подойти ближе возможным не представлялось.

— Нам никогда не попасть внутрь, — заметила Эйри.

— Может быть, это к лучшему, — ответил ей Чан. — Нам не нужно быть с Сэтаном внутри, нам нужно вытащить его.

Тень от дворца становилась все больше и больше. В ожидании Весс была, подобно скале, молчалива и недвижна. Не в силах спокойно стоять на месте, Чан то и дело покусывал ногти. Эйри глубоко закуталась в плащ, надвинув капюшон, а Кварц то и дело посматривала на нее, не расставаясь с рукоятью меча.

Получив отказ в аудиенции от дворцовой стражи, они нашли себе место неподалеку от огороженного вервием прохода. На другой стороне рабочие заканчивали сооружение помоста. Едва рабочие ушли, как слуги поспешно вынесли из дворца ковры, небольшой тент, несколько стульев и жаровню. Весс сама не отказалась бы от жаровни. Солнце уже садилось и стало холодать.

Толпа продолжала прибывать, на глазах становясь все гуще, шумнее. Слышались пьяные крики. Неподалеку от тента люди начали драться, уразумев, что всем попасть внутрь на представление не удастся. Вскоре толпа так разошлась, что появились глашатаи. Под звон колокольчиков они объявили, что цирк даст еще представление в Санктуарии, даже несколько представлений, пока все жители города не смогут насладиться чудесами и тайной, конечно же, тайной, о которой по-Прежнему никто не обмолвился даже словом.