И я нашла их на тренировочном полигоне. Точнее, они просто сидели и наблюдали за тренировками солдат и о чем-то тихо переговаривались. Судя по рядом лежащим мечам, их тренировка закончилась.

Я встала напротив них, сложив руки на груди. Они посмотрели на меня. Аники вопросительно приподнял правую бровь. Так, Анета, держи себя в руках!

— Я вижу, что вы все. Я тоже все. И я хочу узнать как чувствует себя мальчик, которого я вчера спасла. Кстати, благодаря этому, я повысила свой резерв. Учитель сказал, что мне не хватает несколько единиц до максимального резерва. Так что, я хочу посмотреть на мальчика, благодаря которому повысила резерв. Если вы не хотите, я сама придумаю, как уйти из замка, — протараторила я. Но зная своих "братьев", они меня поняли.

— У тебя есть полчаса на сборы, — сказал Аники, вставая. Он знал, что меня не переубедить, поэтому быстро согласился. — Через полчаса на нашем месте. Ждать не будем.

— Я буду, — заверила я радостно и побежала собираться. Кстати, нужно будет как-то закупить простые платья. Придётся просить свою горничную.

Через полчаса я стояла на месте и в нетерпение ждала, когда Аники откроет нам лаз. Стоило ему это делать, я первая полезла и побежала в сторону бедного квартала. Я знала, что парни меня через несколько минут догонят. Так и случилось.

Мы быстро достигли бедного квартала. Вчера ночью я плохо его разглядела, а теперь при свете дня хорошо видела. Несмотря на то, что это был бедный квартал, улицы были чистыми. Попадались дома и с облезлой краской и аккуратные ухоженные домики. Все дома были небольшими и одноэтажными. Жители квартала попадались разные. И аккуратно одетые в простую одежду и грязные и вонючие. От таких шёл такой запах, что я закрывала нос. Я уже не говорю о пьяницах, которые валялись в подворотне. Таких жителей парни обходили по дуге и я тоже. Пару раз к нам пытались подобраться карманики, но ничего не получалось. Я думаю, что это благодаря наложеной защите Аники. Или может они не рисковали лезть к подростку, у которого в руке были черно-фиолетовые шары?

Они привели меня к небольшому акуратному домику, несмотря на облезлую краску. За небольшим забором был разбит красивый цветник. Пусть и всего в одну грядку.

Мы поднялись по скрипучему порогу в три ступени и я сама постучала в дверь. Это единственное, что было покрашено. Дверь открыл мальчик с тёмными волосами, которые отдавали рыжиной. Слегка раскосые карие глаза и светлая кожа с длиными чёрными ресницами. Наверное, у него кто-то из родственников выходец из Ванхейна. В его внешности проскальзовали черты ванхейнеца.

— Вы к кому? — спросил мальчик.

— Ты Гвен? — спросила я. Гвен кивнул. — Я Ана. Я вчера тебя спасла, — представила я. Аники и Юриан удивлёно посмотрели на меня, но ничего не сказали. — Я пришла узнать, как у тебя дела. А это мои старшие братья. Это они помогли разобраться с твоим отцом.

— Проходите, — обрадовался Гвен. Он пропустил нас в дом. — Мам, у нас гости! — крикнул Гвен.

Мы зашли в дом. В доме было чисто и приятно пахло. Обстановка в доме была бедной. Прихожая, она же и гостиная была обставлена скупо — диван, два кресла, старый тезор и обшарпанный стол. Но несмотря на скупую обстановку, в комнате было уютно. Как так получается?

Когда появилась мама Гвена, держа за руку Сэла, я поняла от кого Гвен унаследовал ванхейновскую внешность. При свете дня, мы смогли рассмотреть его маму. Его мама была ванхейнкой. У неё была характерная для Ванхейна внешность — белая кожа, слегка раскосые карие глаза, тёмные волосы, которые были заплетены в тугую толстую косу.

Женщина сразу нас узнала. Она отпустила руку Сэла и кинулась к нам со слезами. Это были слезы радости. Она сразу всех троих обняла и благодарила за вчерашнее.

Мы просидели у них несколько часов. Женщина рассказала как они жили с таким мужем. Оказывается, он пропивал все свои деньги, которые получал на роботе и большую часть денег своей жены. Но женщина часть денег прятала и пока муж пил, на эти деньги кормила детей. Пусть бедно, но они кушали. Благодаря этому, они не умерли с голоду. Переодически он её бил. Но женщина была сиротой и ей некуда было идти с двумя детьми, вот и приходилось все это терпеть.

Я слушала её и мне стало её жаль. Но я понимала, что ни она, ни её сыновья не примут мою жалость. Теперь её мужа не выпустят. Ему повезёт, если за все что он натворил, его отправят на серебряные рудники. А все знают, что наши серебряные рудники находятся глубоко под землёй. И порой по несколько недель работники не выходят на свет.

Время приближалось к ужину. Мы распрощались и ушли. Никто не заметил, что нас не было в замке.

И началось. Как я и говорила, стоило маме и бабушке узнать, что у меня увеличился резерв, они таскали меня по всем больницам и госпиталям Варходейла. Я принцесса, а значит должна помогать своим подданным. Когда я добредала до своих покоев еле живой от усталости, тогда я не хотела быть принцессой. Меня в каждой больнице знали. Да что в больнице. Каждая дворовая собака знала, как выглядит их принцесса. Наследного принца редко кто видел, а принцессу знали все.

В моменты, когда мне не хотелось быть принцессой, а стать простой девчонкой Аной, я сбегала. Иногда с парнями. Иногда одна. Я сделала свой лаз, о котором не знали даже парни. Тренировки с Ином никто не отменял, поэтому я могла постоять за себя.

И я знала, где мне всегда будут рады. Гвен стал мне другом. И не просто другом, а лучшим другом. Мы делились друг с другом своими мечтами, переживаниями, проблемами. Старались помочь друг другу. Но и простой девчонкой Аной, я старалась, используя свою магию, помогать беднякам. Незаметно, чтобы никто не понял, что это я вылечила ребёнка или взрослого. Ногу или руку я отрастить не могла, а вот вылечить кашель или аллергию могла. За более серьёзные случаи я не бралась, а то могли что-то заподозрить. Так я развивалась. А мой учитель хвалил меня.

Однажды я рассказала Гвену, кто я на самом деле. Он от меня не отказался и поклялся хранить эту тайну вместе со мной. Как же хорошо, что я смогла его спасти. Если бы мы в тот вечер не появились в квартале, то я боюсь предстать чтобы случилось.