запив все это кружкой крепкого чая, он забрал пожитки из комнаты и стал ожидать Ралафара на улице, найдя неподалеку от заведения кем-то специально вырезанное под лавку бревно. Спокойное раннее утро успело смениться на припозднившуюся суету: дети вышли поиграть и побегать, мужчины направлялись на работу или наряжались в путь и запрягали ослов и лошадей в зависимости от тяжести своих карманов, а женщины спешили на рынок прикупить необходимые для быта вещи у успевших заполонить все свободные места продавцов.

Возможно, Линур наслаждался столь родной атмосферой в последний раз. Дальше его ждет длинная дорога, неизвестные края и новые лица. Мода, архитектура и более вспыльчивый характер местных — изменится все. Даже растущие вокруг деревья и кусты иных видов постоянно будут напоминать о том, что он чужак. Внутри зародилось волнение и легкий страх: совсем один, окружен незнакомцами, едет за легендой, нарушая при этом закон страны, которой предан. Впервые рядом с Лиром нет близкого, способного поддержать добрым словом, отчего ему становилось особенно не по себе.

— Пришлось немного задержаться, — раздался голос позади. — Гляжу, ты успел заскучать?

— Просто задумался.

Отбросив эмоции в сторону, молодой человек обернулся с фальшивой улыбкой на лице. Обе животинки стояли за спиной князя, и понять, которая из них принадлежит последнему, можно было сходу. Пусть он и скрывает свой статус, но при этом столь заметного из-за размеров и мышц коня решил не прятать вовсе, хотя именно по нему сразу же разгадывается состоятельность владельца. С другой стороны, уезжать из родного дома на чужом транспорте было бы слишком подозрительно, а бросать верного скакуна и покупать другого попросту невыгодно во всех аспектах.

Тем не менее доставшуюся Линуру лошадь только последний дурак назвал бы плохой. С белоснежной шерсткой, она относилась к верховым со смесью вьючных и поэтому отлично подходила под нужды рядового путешественника. Запрягать ее надобности не было: кто-то сделал это заранее, посему осталось лишь сбросить на нее заполненный наполовину походный мешок и купленные совсем недавно вещи и запрыгнуть в седло. Погладив жесткую гриву, юноша решил, что вот он — его самый близкий друг на ближайшее время.

— В местной конюшне не было приличных вариантов и мне пришлось немного проехаться по округе, — объяснил задержку мужчина. — Как тебе результат?

— Я человек не балованный — и за осла бы поблагодарил. Но вижу, что ты на самом деле постарался ради меня. Спасибо!

— Не стоит, сынок. — Ралафар поднял ладонь в останавливающем жесте. — Это не подарок, а твой долг. Я дал тебе удочку — воспользуйся ею с умом. Ремешки сам подтянуть сумеешь?

— Справлюсь.

— Тогда ходу, догонишь!

С верховой ездой парень был знаком неплохо, хоть и катался на одном лишь соседском ломовом коне еще подростком. До грации истинных всадников ему было далеко, но в седле он держался хорошо и поддерживать бег рысью мог стабильно. Удовольствия же при этом от процесса юноша получал немерено: как только холодный ветер стал бить по щекам, он ощутил чувство свободы. Лир несся быстрее всех и был выше всех. На его пути не может быть преград, что задержат его, не может быть непреодолимых трудностей. Кто или что обладает достаточной силой для того, чтобы остановить стремящегося к заветной цели человека? Никто и ничто!

Трепетать заставляла и природа вокруг. Сбоку от дороги мелькали пестрящие зеленью рощи и чащи, невысокие холмы и величественные горы вдалеке с белоснежными пиками, голубые озера и мелкие речушки, бескрайние поля и благоухающие луга цветов. В тени деревьев и густой траве время от времени можно было заметить пробегающих мимо или внимательно наблюдавших за гостями зверей. Среди них находились как маленькие представители лесного населения вроде зайцев и ежей, так и крупные: лоси, окапи, туры и зубры. Особенно большое скопление живности находилось у воды, из-за чего иногда у путников возникали трудности с набором запасов питья: хищники обычно не хотели покидать водопой раньше времени, предпочитая отгонять всех остальных.

Когда время достигло восьми часов вечера, поездка вызывала у Лира уже совсем иные чувства. Ягодицы покрылись синяками и отдавали болью при каждом тряхе, ляжки окончательно одеревенели и более не могли держать тело в седле, поэтому инициированная князем остановка позволила Линуру, наконец, передохнуть.

— Пора бы размещаться на ночлег.

— Здесь? — удивился он. — Мы не поедем в деревню?

— Чем тебя не устраивает чистое ночное небо? Или ты хотел оставаться в комфорте весь путь?

— Но если у нас есть возможность, то почему бы не заночевать в гостинице? Успеем ведь еще на земле поваляться.

— У нас есть возможность заночевать на улице, а не в привычном уюте, и мы воспользуемся ею. Ты должен привыкнуть к почве, жрущим тело насекомым, кусающемуся холоду и постоянной опасности. Не всегда можно развести огонь, чтобы согреться, и не всегда укрыться от проливного дождя. Чем раньше ты этого запомнишь, тем лучше. К тому же мне приходится аккуратничать во всем.

Раф направил лошадь с дороги в растущую по бокам чащу и двинулся вглубь прогулочным шагом, высматривая место на ночь наравне с потенциальной опасностью.

— Может казаться, будто я свалился на тебя, как снег на голову, и отчасти это правда, но не вздумай называть сию встречу везением. Поселение хоть и было небольшим, но располагалось рядом с трактом, по которому ездят абсолютно все: от самых бедных крестьян и узников до братьев и сестер Императора. Я два дня караулил таверну со всех сторон, наблюдал за теми, кто приезжает и уезжает, и не готовятся ли владельцы заведения к встрече почетных гостей. Я обезопасил себя перед тем, как зайти внутрь, но даже там садился всегда в самый темный угол и не отсвечивал — вовсе не существовал для остальных посетителей. Сейчас же ты предлагаешь завалиться в неизвестность только потому, что мы можем. Поверь моему слову, знать любит заехать выпить по вечерам в первую попавшуюся харчевню. Подобное безрассудство слишком опасно — я бы не хотел обзаводиться хвостом с самого начала, ведь нам еще закон нарушать. Да и какая это тогда свобода, коль по пятам следует охрана.

Князь выбирал подходящее место для привала долго и тщательно, пока в полукилометре от тракта не наткнулся на хорошо скрываемый ветвями пятиугольник, образованный стволами деревьев. Пространства хватило чуть ли не впритык на них двоих вместе с привязанными конями. Соорудив небольшой костер и подтащив поближе к нему бревно с поленом в качестве сидений, путники уселись ужинать. Ралафар развел огонь при помощи личной способности постепенно нагревать ладони до невообразимых температур: первыми загорелись хворост и шишки,