– А, чем черт не шутит… – пробурчала я себе под нос и, не дойдя до комнаты, решила попытаться сбежать, как говорится, не отходя от кассы.

Проходя темными коридорами, облицованным каменной плиткой, я старалась издавать как можно меньше шума, но мраморный пол и моя дешевая обувь не позволяли такого удовольствия, так что раз через раз я все же цокала, тут же останавливалась и оглядывалась по сторонам в поисках тайных преследователей.

С горем пополам мне удалось спуститься до первого этажа и не получить сердечный приступ от волнения. Только вот что делать дальше, я не знала. Так как центральный выход, через который меня привели, был расположен таким образом, что все комнаты первого этажа прилегали к нему. Стоит мне спуститься по лестнице, как я тут же окажусь у всех на виду. А именно на виду у моей провожатой и охранника, который забрал пакет с вещами из моих рук и теперь всучил его женщине.

– И что мне с этим делать? – она устало глянула в пакет, который я намеревалась выкинуть и вопросительно уставилась на амбала. В этот момент меня, подглядывающую с края лестницы, залило краской с ног до головы, так как я только могла представить, что она там увидела. – Не уверена, что смогу спасти покрывало.

– Сможешь, – коротко, но очень любезно ответил ей мужчина, а затем улыбнулся и, хитро прищурившись, спросил: – В это раз будем делать ставки? Я ставлю на десять.

– Ты ее видел?! – экономка насупилась и недовольно покачала головой. – Ей хоть есть восемнадцать? В этом платьице она выглядит как школьница…

– Вот поэтому я и ставлю на десять дней, – снова перебил он женщину, и она бросила на него такой уничижительный взгляд, что амбал поперхнулся. – Не хотите делать ставки – не делайте! Кто же вас заставляет?

– Пойдем, поможешь мне лампочку вкрутить, – проворчала она себе под нос и развернулась, чтобы уйти куда-то влево. Так как дом я еще не знала, то понятия не имела о расположении комнат. Мне оставалось только гадать, поможет ли мне их уход или те стоят за углом. – А то, я смотрю, тебе заняться нечем.

– Да ладно вам, Клавдия, я же просто шучу… – уловив краем ухо имя женщины, я перестала дальше вслушиваться в беседу, так как понятия не имела, о чем они говорят. Сейчас моей целью было выйти из этого дома и бежать, бежать, бежать…

Когда голоса совсем стихли, я начала медленно, с опаской спускаться вниз по лестнице. Замок на двери оказался даже не закрытым, так что я планировала быстро выбежать на улицу, а дальше уже смотреть по обстоятельствам.

Но не успела я обрадоваться, что провернула такой сложный и морально тяжелый план, как, дернув со всей силы ручку двери, я осознала, что она не так проста, как кажется на первый взгляд. Дверь закрывалась не на банальный замок, а на гигантский магнит, и, когда я потянула ее на себя, она открылась всего на пару сантиметров и тут же захлопнулась обратно с таким грохотом, что почти заглушила сирену, которая тут же завизжала по всему дому.

Когда со всех сторон дома в мою сторону начали сбегаться охранники, я почувствовала себя тайным агентом, провалившим ответственную операцию и застигнутым врасплох.

Но больше всего меня поразило не это… С верхних этажей, помимо охранников, спустился еще и Роберт. Как он там оказался, оставалось большой загадкой, так как я сама лично видела его отъезд. Думаю, он подозревал, что сигнализация как-то связана со мной, но, когда наши взгляды встретились, я поняла, как сильно он зол и что пощады не будет. Его кулаки внезапно сжались, а тело опасно напряглось, словно он готовился к броску, как дикий хищник.

– Все свободны! – зарычал он на охранников, и спустя секунду их и след простыл. Только после этого Шаворский начал быстро надвигаться на меня, говоря спокойный голосом, словно удав: – Ей-богу, я хотел по-хорошему, веришь? Теперь придется тебя наказать.

Вот тогда стало страшно по-настоящему.

– Идем за мной, – холодно, совершенно безэмоционально и отрешенно отдал мне он команду, глядя прямо в глаза. В этот момент я почувствовала себя собакой, которую загнали в угол, а затем заставляют самостоятельно идти на усыпление.

Глядя в его темные глаза, я не испытывала ничего, кроме ужаса. Мне было странно, что тот Роберт из подворотни и это чудовище являлись одним и тем же человеком. Кроме схожих черт лица, общего ничего не было.

В детском доме жизнь была не сахар, мне часто приходилось быть настойчивой, грубой, а порой даже жесткой и жестокой. Я видела, как парни смотрели мне вслед и видели во мне тот самый мужской стержень, который либо есть, либо нет. У меня он был. Я не упускала возможности. Я сама их для себя создавала. Много ли вы знаете девятнадцатилетних выпускниц вузов с красным дипломом? Я знаю только одну – себя. Всем моим одногруппницам было от двадцати двух лет, но я общалась с ними на равных и порой затмевала своей активностью, сообразительностью и развитым умом.

Но теперь, прижавшись спиной к холодному металлу и стараясь не свалиться в обморок, я понимала, что Роберта мне не победить и мой прошлый жизненный опыт не имеет никакого значения. Было что-то холодное в его глазах, пугающее, агрессивное… Заставляющее поверить, что все его угрозы будут непременно исполнены, приказы выполнены, а враги повержены. Его тяжелая энергетика победителя подавляла меня и размазывала, как надоедливую мошку о стекло. Это пугало, но где-то в глубине души и подзадоривало. Я не понимала логику этого мужчины, в частности, почему он так со мной поступает, но я точно знала, что этому должно быть логическое объяснение, которого пока не находила. Но обязательно найду.

Пока в полной растерянности я пыталась собрать мысли в кучу и хоть как-то себя оправдать, он уже вплотную подошел ко мне, не говоря ни слова, поднял одной рукой, перекинул через плечо и понес наверх. Было боязно дышать, не то чтобы возмущаться. Я тихо надеялась, что мое хорошее поведение заставит его забыть о попытке побега и Роберт просто запрет меня в комнате, оставит без еды, выгонит из дома… Что угодно, но только не то, что он уже запланировал. А интуиция подсказывала, что ждать от него чего-то хорошего не стоит…

Мужчина нес меня вверх, спокойно дыша, не выдавая никаких признаков эмоций. Все было как всегда – безучастно.

Поднявшись на третий этаж, он завернул в противоположный коридор от того, где находилась "моя" комната. Стоило ему повернуть за угол, как перед ним появилась дверь, которую тот открыл ключом из своего кармана. Но за ней не было комнаты, а находилась еще одна узкая деревянная лестница, на четвертый этаж.

"Странно, мне казалось, что дом трехэтажный", – заметила я про себя, стараясь не думать ни о чем плохом, чтобы не доводить себя до сердечного приступа.

Краем глаза из-за спины Роберты я увидела темно-зеленые обои с золотистым орнаментом. Секунда – и мужчина уже положил меня животом на холодный рабочий стол. Немного приподняв голову, я увидела большую деревянную кровать с высокой спинкой, сделанной по типу подушки. Видимо, это была его личная спальня, совмещенная с кабинетом.

– Не шевелись! – его теплая рука упала на мою спину и пригвоздила к столу. Затаив дыхание, я услышала, как мужчина роется в ящиках, словно ища что-то или выбирая. Наконец, он закрыл их, и я поняла, что оттуда он что-то достал, но не могла понять, что именно, так как приподняться Роберт мне не дал. – Запомни, так будет каждый раз, когда ты меня ослушаешься и сделаешь по-своему, – с этими словами он резко поднял мое платье и одним уверенным движением разорвал на мне белые кружевные трусики, которые я купила только на прошлой неделе.