— Где Нюнням? — спросил старик Кутегу.

— Он и так в чуме не бывал, а теперь с новым луком, я и забыла, как он выглядит. Женить его пора, — добавила она. — Может, и остепенится.

Шалгу не любил болтливых людей, и женщин в том числе. Но Кутеге он прощал всё: она одна заботилась обо всех в чуме, потому что у неё руки работали ещё быстрее, чем язык. А когда у женщины не стоят на месте: еда варится в котле, в чуме горит огонь — пусть болтает, раз язык такой у неё скользкий и плохо держится на месте.

В стойбище зашумели. Кутега выглянула из чума и сказала:

— Стоило вспомнить, и явился Нюнням.

Шалгу вышел из чума. Посреди стойбища стоял Нюнням, у ног его лежал олень. Рядом, высунув язык, расположился Чур, он поглядывал на добычу и на хозяина, знал, что и ему достанется вкусное мясо. Он тоже причастен к этой добыче.

— В яму загнал? — спросил Шалгу.

— Нет, Чур выгнал прямо на меня, едва успел стрелу пустить. Хороший лук. Это он принёс удачу.

Кусок ещё тёплой печени Нюнням вручил Шалгу. Старик был рад подношению, но вида не показал, ни к чему. Так и должно быть. В стойбище был праздник — первая хорошая добыча в этом сезоне. Не забыл Нюнням и своего друга Чура. Долго горели костры этим вечером, слышны были разные охотничьи истории. Хорошо начинался сезон охоты.

Пришёл месяц замерзания земли. Скоро все разойдутся в разные стороны от стойбища в поисках удачи. Шалгу тоже пойдёт вместе с сыновьями. Но прежде надо сделать ещё одно главное дело. Утром Шалгу повёл всех охотников туда, где ещё недавно был с сыном. Теперь каждый будет просить удачи себе, а Шалгу будет камлать и просить духов помогать всем охотникам его рода. У них в стойбище не было шамана, и Шалгу выполнял его обязанности. Как самый старший и уважаемый охотник он просил за всех и за каждого в отдельности. К вечеру добрались до места. Ночевать остановились в старом балагане. Попили чаю, выкурили по трубке табака и устроились на ночлег.

Утром каждый охотник стал обновлять старых божков и делать новых. Привязывали цветные тряпочки с пожеланиями на священное дерево, стоящее поодаль. Каждая тряпочка — сокровенное желание, про которое никто постороннему не расскажет. А вечером провели обряд камлания. Развели большой костёр. Охотники расселись по кругу и стали смотреть, как старый Шалгу стучит в бубен и выкрикивает заклинания. Так продолжалось долго, пока Шалгу без сил не рухнул на землю. Старика не трогали, пока он сам не поднялся и не пошёл в балаган. Никто не проронил ни слова. Немногословны охотники. Нюнням в первый раз присутствовал при ритуале, для других это было не ново. И каждый верил в силу заклинания и в призывный голос бубна. Потом, если и случалась неудача, то каждый винил себя, веря, что высшие силы не могут ошибиться и если что-то пошло не так, то виноват только сам охотник. Сидя у костра, охотники думали каждый о своём. Уже скоро всё стойбище разойдётся по тайге, а чтобы было легче, теперь каждый просил удачи, совсем немного. Ещё день охотники были на мольбище, месте, где без надобности никто не может появляться. Но когда приходится бывать здесь, никто не торопится уходить, каждый старается попросить обо всём — нельзя ничего не забыть.

Назад охотники шли впереди. Шалгу с Нюннямом отстали от них: сын не мог бросить отца, а тот или не мог, или не хотел идти вместе со всеми. Отставать он стал сразу. Когда охотников не стало слышно, Шалгу сказал:

— Зайдём ещё к хозяину реки, посмотрим, как он живёт.

Нюнням кивнул, соглашаясь.

Уставший осенний лес молчал. Ни птичьего щебета, ни шелеста ветра в кронах огромных сосен, стрелами взметнувшихся в небо. Огромные деревья нехотя расступались, давая место едва приметной тропинке. Хоть и сердит лес, но хорошо в нём, спокойно. Нет тревоги, и дышится легко. Много дней можно идти и не устать. Только Шалгу, видно, отходил своё, ему нужен был отдых. Не мог он, как молодые, подниматься и идти много дней. Старик пытался не показывать вида, но силы быстро покидали его, и разные недобрые мысли всё чаще лезли в его седую голову. Однако он решил твёрдо, что в этот сезон он не будет поддаваться слабости, проведёт его, как поют последнюю песню. Надо. Много надо рассказать и показать сыну.

«Хозяин реки» встретил их улыбкой, словно удивлялся слабости старика или был просто рад единственным своим знакомым, посетившим его. Хорошо стало на душе у Шалгу. Добрый сегодня «хозяин реки», ласково встретил, значит, всё будет по-доброму. Старик даже взбодрился.

— Хороший день сегодня, — сказал Шалгу. — Нам здесь рады.

Отец с сыном присели на валёжину и стали смотреть в ту сторону, куда был направлен взгляд «хозяина реки». Пытаясь впитать в себя увиденное и понять то, что заставляет улыбаться изваяние, каждый из них поймал себя на мысли, что тоже рад разглядывать простор, расстилающийся перед ними. Невозможно охватить взглядом разноцветные дали, обильно украшенные осенью. Блестящая ленточка реки извивается, прячется в лесах и снова выбегает на простор редких лугов, раздваивается островами и снова соединяется и блестит, сияет серебром на разноцветной кайме тайги.

Утренняя изморозь украшала всё вокруг затейливыми кружевами. К полудню от инея оставались крупные прозрачные капли, искрившиеся на уже плохо греющем солнце. Лист упал, буро-жёлтым ковром устилая всё вокруг. Сосны и ели опустили ветви, смирившись с наступающим холодом. Наступило время для изюбриного рёва, брачных боёв быков. Изюбры, лесные красавцы, целый месяц будут биться за право произвести потомство. Потом их сменят лоси. Охотники мастерили специальные дудки, для подражания рёву зверя. Изюбр шёл на зов, выбегая на поляну, чтобы сразиться. В это время он опасен. Его острые ветвистые рога не знают пощады. На это время зверь теряет страх и может напасть на зазевавшегося охотника, как на соперника. Лось кроме рогов использует и копыта. Ударом передних копыт может переломить небольшую берёзу. Даже медведь боится лося и старается нападать из засады.

Шалгу гудел в рожок, подзывая изюбра, он выводил замысловатые рулады изюбриного рёва. Где-то далеко отозвался бык. Шалгу ещё раз прогудел. Уже стал слышен треск сучьев: возбуждённый изюбр спешил на бой с соперником. Нюнням сжал лук, внимательно всматриваясь в заросли. Шалгу указал рукой место, куда должен выскочить бык, Нюнням согласно кивнул