— Да? — с сомнением взглянул на нее Арни. — А мы сейчас выясним!

Он повернулся, чтобы выйти в салон самолета, но тут по внутренней связи прозвучала из пилотской кабины просьба сесть и пристегнуть ремни. Пришлось Арни вернуться. Пока самолет выруливал на взлетную полосу и поднимался в воздух, он безмолвно сидел рядом с Люччи и смотрел в иллюминатор.

Когда они взмыли над землей, взяв курс на Нью‑Йорк, Арни осуществил свое намерение. Вернувшись к Люччи, он усмехнулся с оттенком самодовольства.

— Вот видишь, как удобно иметь рядом врача! Рон сказал, что прошло уже достаточно времени и ты можешь выпить глоток‑другой мартини с содовой. Устроит тебя подобный коктейль?

Она слегка двинула плечами.

— Ну если врач сказал…

В присутствии Арни все делалось легко и просто. И так было всегда. Люччи мельком подумала, что за четыре года успела отвыкнуть от этого. Впрочем, в ту пору Арни еще не являлся владельцем собственного самолета.

Приняв из его рук бокал, она сдержанно кивнула. Затем с беспокойством заметила, что он направляется к соседнему с ней креслу, хотя вокруг было достаточно Других сидений.

— Если ты в состоянии разговаривать, я предпочел бы прямо сейчас выяснить некоторые подробности того, что произошло на трассе после прорыва дамбы. В общих чертах ты изложила мне по телефону эту историю, но не всю. А я хотел бы знать как можно больше и поскорее. Чем быстрее мои люди начнут действовать, тем лучше. — Он внимательно взглянул на Люччи. — Ну что, поговорим?

Ей не очень хотелось вступать с ним в беседу, однако ради Элси она пересилила себя.

— Да, конечно. Что тебя интересует, спрашивай…

Пока он обдумывал вопрос, Люччи отпила глоток коктейля, в котором содовой было девять частей, а мартини одна. Тем не менее напиток согрел ей пищевод и мягко растекся по желудку. Вскоре помещение, в котором она находилась, показалось ей еще более уютным, чем в первую минуту. В душе возникло желание устроиться в кресле поудобнее и хотя бы на короткий срок позволить себе слегка расслабиться — что она и сделала.

— Знаешь что, расскажи мне еще раз по порядку, что произошло после того как ты заметила на трассе лужи, — попросил Арни. — Только как можно подробнее.

Она вздохнула, нервно повертев бокал. Тяжело было вспоминать все это.

— Я понимаю, — . сказал Арни, — тебе нелегко. Но ради дочери ты должна сосредоточиться.

— Постараюсь, — вновь вздохнула Люччи. И принялась рассказывать, стараясь не пропустить ни единой мелочи.

Арни внимательно слушал, время от времени поднося к губам стаканчик, в котором таял политый виски и свежим соком лимона лед. Спустя некоторое время он прервал Люччи.

— Постой, ты уже второй раз упоминаешь про какой‑то синий «додж».

Люччи взглянула на него, не понимая, к чему он клонит.

— Да? И что?

Он задумчиво покачал головой.

— Пока не знаю. Но все равно постарайся вспомнить, чем этот «додж» привлек твое внимание?

— Ничем, — растерянно протянула Люччи. — Можно сказать, я вообще не обратила на него внимания. Это ты сейчас указал мне на…

— Хорошо, я понял, — вновь перебил ее Арни. — Значит, некий синий «додж» двигался неподалеку от тебя от самой Пенсаколы?

В соседнем ряду, — уточнила она. — Он держался чуть позади… но от Пенсаколы двигался или нет… не знаю, не могу вспомнить. Если бы я заранее знала, чего следует ожидать от этого путешествия, то более внимательно рассмотрела бы соседние автомобили. Однако теперь поздно что‑либо говорить. А почему ты сосредоточился на этом «додже»?

— Так, пока у меня нет никаких мыслей, просто хочу собрать побольше полезной информации. — Произнося эти слова, Арни старался сохранить максимально спокойный тон, но едва заметная напряженность в его голосе выдавала волнение человека, наткнувшегося на конец нити, потянув за который можно постепенно размотать весь клубок загадок. Кроме того, ему не хотелось без особых причин волновать Люччи.

Однако она все же что‑то уловила в интонациях его голоса и сразу встревожилась.

— Но тебя ведь чем‑то заинтересовал этот «додж»? — произнесла она, с беспокойством всматриваясь в лицо Арни. — Скажи, о чем ты думаешь?

Он нетерпеливо качнул головой.

— Говорю же тебе, ничего конкретного!

Но Люччи не поверила ему.

— Наверное, ты взвешиваешь вариант, при котором Элси мог подобрать кто‑то из пассажиров соседних автомобилей? — с замиранием сердца спросила она.

Арни отхлебнул очередной глоток виски.

— Не знаю… В принципе подобную возможность нельзя сбрасывать со счетов, но она кажется мне маловероятной.

— Почему? — быстро спросила Люччи.

Он пожал плечами.

— Практика показывает, что в ситуациях, подобных той, в которую угодили вы с Элси, каждый в первую очередь заботится о себе самом. А до других ему мало дела. Или скажем иначе: он бы и рад помочь, но это будет означать, что, занимаясь спасением посторонних, он проворонит своих близких. Понимаешь, о чем я говорю? — Его губы изогнулись в невеселой усмешке. — Взять хотя бы тебя. Обратила ли ты внимание на детей, ехавших в соседних автомобилях?

— Н‑нет, — с запинкой ответила Люччи.

— Вот видишь! Потому что с тобой находился собственный ребенок. И ты в первую очередь думала о его безопасности. Точно так же и остальные.

Она заметно сникла.

— Значит, надеяться на то, что кто‑то подобрал Элси, не приходится?

Арни неопределенно пожал плечами.

— Если бы это действительно произошло, подобная информация наверняка появилась бы в Центре по чрезвычайным ситуациям. Ведь люди понимают, что родители начнут искать пропавшее дитя. Кстати, Элси способна назвать свое имя и адрес?

— Я учила ее, но не знаю, как она поведет себя в стрессовой ситуации. На всякий случай я положила в карманчик ее шорт записку с этими сведениями.

— Ну, в таком случае они давно стали бы известны в Центре. Ведь столько времени прошло…

И с каждым днем шансов на спасение убавляется, промчалось в мозгу Люччи.

Ее нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами, поэтому она поспешно поднесла к губам бокал, чтобы как‑то замаскировать свое состояние… и вдруг ощутила прикосновение Арни. Он легонько сжал пальцы ее левой, лежавшей на подлокотнике кресла руки.

Люччи невольно замерла. Разумеется, это был жест утешения, но какой чувственностью он был пронизан!

И, хотя она вовсе этого не хотела, ее душа затрепетала, наполняясь воспоминаниями обо всех волнующих моментах их прежнего счастливого общения.

— Люччи, — тихо произнес он, совсем как бывало раньше, когда они души друг в друге не чаяли.