та заговорщическим шепотом мешала мне сосредоточиться и делать стежки. После неожиданного поцелуя во мне что-то щелкнуло и внутри проснулись новые ощущения. Незнакомые, трепетные, сокровенные. Голодные. Захотелось дотронуться до горящих от щетины губ и еще раз распробовать губы дикаря, которые подарили мне поцелуй. Кажется, мне понравилось, но не успела распробовать. Хотелось еще…

Одурманенная наглым поцелуем я не сразу заметила, что Алекс с интересом наблюдал за мной. Он с ехидной насмешкой ждал, пока я вернусь в реальность:

— Оставление в опасности — это статья, — тихо произнес.

— Что?

— Я все ещё нуждаюсь в медпомощи, Шура, пока ты кайфуешь от поцелуя, как наркоманка от чека. Тебя что, не целовал никто ни разу?

После порции язв чувство прострации меня резко покинуло и ушатом ледяной воды окатило реальностью. Мигом вспомнила, где нахожусь, с кем и что от меня требовалось.

Да, Алекс, ты прав. Меня еще никто не целовал. ТАК никто не целовал.

— Не делай так больше. Это неуважительно, — тихо произнесла и устремила внимание к ране, пока внутренний голос не обрел способность прокричать вслух «повтори еще».

Прикусив язык, начала шить. Саша больше меня не трогал. Только подбадривал и контролировал процесс шитья его тела. Оказалось, зашивать раны на человеке не так уж и сложно. Не знала, какие шрамы останутся у мужчины от моей медицинской помощи, но кровотечение мы остановили.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила, умываясь после сложных манипуляций. С меня семь потов сошло.

— Лучше, чем было. Обезболивающее помогло, — этот обольститель подарил мне обаятельную улыбку и подмигнул, но следом скривился — забыл, что бровь мы тоже зашили.

— М-м-м, — промычала я, думая, что ответить и почувствовала что-то под ногами. Посмотрев вниз, увидела брелок от своего крокодильчика. Незаметно покосилась на Алекса: тот не следил за мной. Воспользовавшись случаем, я толкнула ключи под раковину и обернулась:

— Саш, скажи мне, теперь ты отпустишь меня домой?

9

Он не торопился с ответом. Глянул так, словно я сумасшедшая, попросившая его о невыполнимой услуге. Будто не домой просилась, а велела забронировать ближайший рейс до Марса. Разве я много хотела? И так помогла ему, привезла к друзьям, рану обработала. Один бы он точно загнулся. Неужели в этом человеке нет ни капельки сострадания и чувства благодарности?!

Зачем я ему нужна? Ради выкупа? Вряд ли, уже давно бы заикнулся. Убить? Мог бы это сделать сразу. Девочка для развлечений? … Ему точно уж не до сексуальных утех, едва на ногах стоял, наоборот, обозначил своим бывшим сокамерникам, что я с ним и меня трогать нельзя. Тогда что?!

— Зачем я тебе нужна, отпусти меня? — я предприняла еще одну попытку достучаться до Шурика, видя, что он не торопился отвечать. — Меня дома ждут! У тебя есть дети? Ты знаешь, что чувствуют родители, когда их ребенок не приходит домой ночевать?

— Судя по твоему внешнему виду домой ты сегодня возвращаться не планировала, — невозмутимо ответил , рассматривая то, что когда-то было красивым платьем.

— Судя по моему внешнему виду у меня вместо дома коробка от холодильника! — снова испытала укол дискомфорта от своего облика. — Я же на бомжа похожа! Я даже представить боюсь, что подумали твои друзья, увидев меня!

— Думаю, они привыкли, — он подошел вплотную, задумчиво смотря сверху вниз сквозь меня.

— К чему? К тому, что ты постоянно водишь сюда девушек, похожих на бомжей? — дернулась, когда Алекс наклонился ко мне, но расслабилась, поняв, что он тянулся за футболкой. Ему тяжело было наклоняться, и я решила помочь, протянув ему одежду.

— Как догадалась? Это мой любимый типаж, — на его губах проявилась улыбка.

— По тебе заметно, — фыркнула я, садясь на борт ванны и сложила руки в локтях.

— По тебе тоже

— Что именно?

— Что ты мой типаж, — он пожал плечами, заинтересованно заскользил по мне взглядом, задержавшись на губах и хищно прищурился.

В ванной наступила громкая тишина, разбавляемая моим сопением. Покосившись на Шурика, я ощутила легкий озноб в аккомпанементе с жаром на щеках. Похоже, я начала краснеть. Боже, я точно краснела подобно томату, заметив на себе пристальный мужской взгляд. Чересчур внимательный, с толикой пытливости и заинтересованности. Он откровенно пялился на меня, ничуть этого не скрывая. Новые спутанные ощущения выбили меня из колеи окончательно, и я возмутилась:

— Не надо на меня так смотреть!

— Как? — склонил голову набок.

— Будто съесть меня хочешь. И вообще, отойди подальше, ты меня пугаешь!

— Я грязное не ем. Кстати, да, тебе не мешало бы помыться. Иди в душ, приведи себя в порядок. У тебя есть двадцать минут.

— Мне переодеться не во что.

— Я придумаю что-нибудь. Иди, иди, ни в чем себе не отказывай. У тебя есть ровно двадцать минут.

Видя, что он собирается уйти, вскочила за ним следом:

— Нет, подожди! Когда ты отпустишь меня домой?

— А ты как думаешь? — ответил, не оборачиваясь.

— Я думаю, что ты из чувства благодарности мог бы отпустить меня. Мы с тобой квиты.

— Квиты? — он развернулся и снисходительно посмотрел на меня. — Ты сейчас серьезно полагаешь, что мы с тобой квиты?

— А разве нет? Я тебе помогла, ты можешь отпустить меня… — уверенность в спешке паковала оставшиеся чемоданы и покидала свою владелицу. По сравнению с ним я была мошкой. Моськой, которая посмела что-то вякнуть на слона. Он так и смотрел на меня: как на маленькую, нелепую и причудливую букашку, которая что-то возомнила о себе.

— Шурочка, я у тебя глазах твоего кореша замочил и его драгоценный труп рыбам скормил. Ты серьезно думаешь, что я так просто тебя отпущу?

— Он не мой кореш, — я замотала головой. — Ты меня наоборот спас, он хотел меня убить…

— Да ладно. Милые днем бранятся, а после полуночи кровать расшатывают. Уронил бы тебя в озеро, проучил. Сомневаюсь, что он стал стрелять.

Задумчивый взгляд с прищуром ждал моей реакции. Непроста завел этот разговор. Он что-то проверял. Только что? Как мне ответить, чтобы поймать свободу за хвост?

— Я впервые видела этого человека. И даже если бы он не стал стрелять, то вода — прямой путь к моей смерти. Я панически боюсь глубины. Тело парализует. Дело в