Когда семья собралась на кухне, он стал беззаботно насвистывать. Нелл с Бриджит обменялись удивленными взглядами и передернули плечами. Мало того, что Эйдан плохо умел свистеть, никто не мог припомнить, когда он делал это в последний раз.

Точно в восемь часов зазвонил телефон.

— А ну-ка, попробуйте угадать с трех раз, кто это звонит, — проговорила Бриджит, протягивая руку за очередным кусочком жареного хлеба.

— Я совершенно спокойна за нее, — сказала Нелл, снимая трубку. — И за тебя, кстати, тоже.

Эйдан сомневался, можно ли быть спокойным, зная, что дочка провела ночь с красавчиком, о котором всего неделю назад сама говорила, что не знает, можно ли рассчитывать на его постоянство и верность. Но он не стал высказывать свои сомнения вслух и лишь смотрел на Нелл, говорившую по телефону.

— Конечно… Хорошо… Замечательно… У тебя есть, в чем пойти на работу, или ты заедешь домой переодеться? Ах, ты захватила с собой свитер? Умница! Хорошо, детка, тогда до вечера.

— Ну, и как она? — спросил Эйдан.

— Эйдан! Мы же с тобой давным-давно решили: пусть лучше она ночует у Фионы, чем добирается до дому Бог весть на чем.

Он согласно кивнул, хотя никто из них ни на секунду не поверил в то, что Грания ночевала у подруги.

— Все в порядке? — спросил Тони.

— Конечно. Я же говорила тебе, что они давно считают меня взрослой.

— И я тоже. Только немного в другом смысле. Девушка села на краю постели, и он протянул к ней руки.

— Нет, Тони, только не сейчас. Нам пора на работу. Мне нужно в банк, а тебе — в Маунтенвью.

Ему было приятно, что она запомнила название школы, в которой он работает.

— Ничего страшного. У нас там — вольница, учителя поступают так, как находят нужным.

Грания засмеялась.

— Неужели? Ладно, вставай и отправляйся в душ, а я сварю кофе. Где у тебя кофеварка?

— Боюсь, что в моих закромах найдется только растворимый.

— Аx, боюсь, что женщине столь высокого класса такая дешевка не подходит. — Она шутливо погрозила ему пальцем. — Мистер О'Брайен, если вы хотите еще раз увидеть меня у себя в гостях, примите это к сведению.

— Я надеялся, что ты снова посетишь меня сегодня вечером, — сказал он.

Их глаза встретились. Взгляд Тони был совершенно серьезен.

— Хорошо, но лишь в том случае, если у тебя будет настоящий кофе, — кивнула девушка.

— Считай, что он уже есть, — сказал Тони. Грания съела тост, Тони выкурил две сигареты.

— Тебе нужно бросать курить, — заметила она. — Я всю ночь слушала, как ты задыхаешься.

— Я задыхался от страсти, — парировал Тони.

— Нет, от сигарет, — отрезала она.

Возможно, ради этой юной, светлой девушки он даже попробует — хотя бы только попробует — бросить курить. Плохо уже то, что он намного старше ее, так не хватало еще, чтобы, находясь рядом с ней, он задыхался.

— Знаешь, я мог бы изменить себя, — совершенно серьезно проговорил он. — Скоро в моей жизни произойдет много перемен, в первую очередь по работе. Но, что еще важнее, теперь, после встречи с тобой, мне кажется, что я смог бы избавиться от многих скверных привычек.

— Поверь, я помогу тебе в этом, — ответила Грания и, протянув руку через стол, накрыла ладонью руку Тони. — Но и я жду от тебя помощи. Помоги мне сохранить мой разум живым и бодрствующим. Я перестала читать книги с тех пор, как закончила школу. Я хочу снова начать читать.

— Думаю, нам как-нибудь нужно взять выходной день, чтобы скрепить это твое обещание, — сказал он, наполовину шутя, наполовину серьезно.

— Надеюсь, то, что в вашей школе вскоре появится новый директор, не помешает тебе выполнить свое обещание? — засмеялась Грания.

— При чем тут новый директор?

Откуда ей известно о его предстоящем назначении? Об этом пока не знает никто, кроме Совета управляющих, который и предложил ему должность директора. Эта новость должна была держаться в строжайшем секрете до тех пор, пока о ней не будет сообщено официально.

До сегодняшнего дня Грания не собиралась рассказывать Тони о том, где работает ее отец и какие блестящие перспективы его ожидают, но теперь, когда их связывает столь многое, она уже не видела смысла в том, чтобы и дальше таиться от него. Во-первых, все равно об этом скоро станет известно, а во-вторых, ее переполняла гордость за отца, который вскоре должен возглавить школу.

— Ну что ж, так уж и быть, скажу. Я уверена, ты поладишь с моим отцом, и вы с ним сработаетесь. Ведь папа скоро станет директором Маунтенвью.

— Твой папа… Что? Кем он станет? — переспросил Тони.

— Директором. Это пока держится в секрете, о его назначении будет объявлено только на следующей неделе, но, по-моему, все уже всё знают.

— Как фамилия твоего отца?

— Как и у меня — Данн. Эйдан Данн. Он преподает латынь. Помнишь, в день нашего знакомства я спросила, знаешь ли ты его.

— Но ты не сказала, что это твой отец.

— Ну-у, там была толкотня, шум, и, кроме того, мне не хотелось выглядеть в твоих глазах маленькой девочкой, заговорив с первых же минут о своих родителях. А потом это уже не имело значения.

— О Господи! Боже Всемогущий! — вымолвил Тони О'Брайен. Вид у него был отнюдь не радостный. Грания прикусила губку и пожалела о том, что она вообще завела этот разговор.

— Пожалуйста, не говори ему ничего, хорошо? — попросила она. — Пожалуйста!

— Это он тебе об этом сказал? Он сказал, что станет директором? — На лице Тони О'Брайена читалось смятение. — Когда? Когда он это сказал? Это было давно?

— Отец твердит о том, что должен стать директором школы, уже целую вечность, но последний раз он говорил об этом вчера вечером.

— Вчера вечером? Нет… Нет, ты, наверное, либо ошибаешься, либо неправильно его поняла.

— Что значит «неправильно поняла»! Мы как раз говорили об этом, когда я собиралась на встречу с тобой.

— А ты сказала ему, что встречаешься именно со мной? Ты назвала мое имя?

— Да в чем дело, Тони? Что происходит?

Он взял обе ее руки в свои ладони и заговорил — очень медленно и размеренно, тщательно подбирая слова:

— Послушай, Грания, сейчас я скажу тебе одну вещь, важнее которой не говорил за всю свою жизнь. За всю свою долгую жизнь. Ты ни за что — ни при каких обстоятельствах! — не должна говорить отцу об этом нашем разговоре. Ни-ког-да!

Девушка нервно рассмеялась и попыталась высвободить ладони из его рук.

— Прекрати, пожалуйста! Ты ведешь себя, как герой какой-то мелодрамы!

— Да, честно говоря, это отчасти действительно смахивает на мелодраму…