Восемнадцатого января, когда Назар и Ульяна переедут домой, мы с Соней и Назаром пойдем в кино на «Воровку книг».

Надо набраться смелости и признаться Назару в своих чувствах до его возвращения домой и нашего похода в кино. Надо сказать, как много он для меня значит и что для меня он гораздо больше, чем просто друг. Я решила, что скажу ему все это в последний день.

16.01.2014

2:01

Что я ему скажу? То, что люблю его? Нет. Это говорить очень стыдно. Как именно я скажу?

«Назар, я давно хотела тебе сказать… Ты всегда был для меня лучшим другом. И очень много для меня значишь».

Нет, слишком пафосно.

«Назар, я давно хотела тебе сказать… Ты всегда мне очень нравился, и даже больше, чем нравился…»

Нет, слишком стыдно.

Как же мне сказать? Время еще есть. Что-нибудь придумаю.

17.01.2014

23:14

Соня заболела. Она не пойдет с нами в кино. Мне это на руку – значит, я признаюсь Назару после фильма…

Весь день все валится из рук, не могу себя заставить ничем заниматься. Очень волнуюсь перед завтрашним днем. Как отреагирует Назар на мое признание? А что, если он рассмеется мне в лицо или отвергнет меня? Что тогда я буду делать?

Завтра маму Назара выписывают. Не верится, что моя сказка закончится так скоро… Все эти дни мы были как семья, болезнь его мамы нас очень сблизила. А теперь нам предстоит снова отдалиться друг от друга. Я этого не переживу.

18.01.2014

15:45

Назар и Ульяна уехали. Через два часа мы идем в кино. Время тянется так медленно, каждая секунда как год. Я репетирую перед зеркалом свою речь, чтобы не забыть.

«Назар, я давно хотела тебе сказать… Ты всегда был моим другом. Нет. Ты для меня гораздо больше, чем друг. Ты самый важный человек в моей жизни, и я хочу сказать спасибо за то, что ты со мной».

И тут я должна чмокнуть его в щеку. Дальше будет два развития сценария. Он смутится, пролепечет что-то вроде: «Спасибо, Алиса. Ты для меня тоже значишь очень много…» а второй сценарий более радостный. Он посмотрит на меня так серьезно-серьезно, вспомнит, как я поддерживала его, как старалась для него, и поймет, какая я. Поймет, как он меня на самом деле любит… И скажет мне об этом.

Нужно снова прорепетировать свою речь. Как же сильно я волнуюсь…

18.01.2014

21:19

Дура. Дура. Какая же я дура… Как я могла так опозориться? Как хорошо, что я ничего не успела сказать. Идиотка. Из-за меня одни беды.

Больно. Как же болит внутри. Что это болит? Душа? Я не знаю.

Почему я всегда такая наивная? Почему я не вижу очевидных вещей?

Просто идиотка. Так мне и надо. Безмозглая дура.

Как же хорошо, что я не успела сказать Назару все первой. Иначе я поставила бы и себя, и его в жутко неловкое положение. Как хорошо, что он ничего не успел понять…

Если бы я сказала первой, то случилась бы настоящая катастрофа.

Мы смотрели фильм, передавали друг другу попкорн и колу, при этом мягко касались друг друга ладонями, я пыталась задержать каждое прикосновение и гадала, понимает ли Назар это. Пару раз мне даже показалось, что он, передавая мне колу, тоже задерживает пальцы на моей руке дольше, чем следует. Мы смотрели фильм, снятый по книге, которую я уже читала, но я не понимала, о чем сюжет. Передо мной кружились сердечки, порхали птички и летали бабочки.

После кино Назар предложил прогуляться. Я поняла, что он о чем-то хочет со мной поговорить.

Мы пошли в сторону парка. Ноги от волнения стали ватными, я шла и спотыкалась, а Назар… Назар взял меня под руку. От этого его жеста я совсем разнервничалась. Я подумала, что наши мысли совпадают, и он тоже захотел признаться мне в своих чувствах…

– Алис, я хочу кое-что тебе рассказать и кое о чем спросить, – Назар смущенно начал разговор. – Рассказать кое-что очень важное. Ты моя подруга, и ты умеешь хранить секреты.

Я была так счастлива в тот момент! Никогда в жизни я не испытывала такого счастья, ведь я была уверена, что он спросит меня, буду ли я с ним встречаться. Мне казалось, что он хочет сказать о своей любви ко мне и попросить сохранить это в тайне, чтобы никто больше не узнал.

– Конечно, спрашивай, – сказала я. – А потом я тоже хочу тебе кое-что рассказать. Одну тайну.

– Хорошо. – Назар даже взбодрился. – Я скрываю это ото всех давно, но теперь понял, что больше не могу.

Он остановился. Я тоже. Мы развернулись лицом друг к другу. Я видела, что Назару очень тяжело говорить.

– Я люблю Соню. Как ты думаешь, она согласится со мной встречаться?

– Да! Да! Согласна! – сказала я, думая о своем. И только спустя несколько секунд поняла, о ком речь… Меня будто молотом ударили по голове. Ноги подкосились, я чуть не упала.

– Правда? – Назар обрадовался. – Она тоже любит меня? Она тебе говорила обо мне?

И именно в этот момент я поняла, какая я дура. Хорошо, что я не успела ничего сказать. На самом деле Соня никогда не говорила о том, что Назар ей нравится. Но так как эти слова вылетели из меня неосознанно, а имела в виду я другое, пришлось как-то выкручиваться.

– То есть… Думаю, что она согласится, но точно не знаю. Прямо она никогда не говорила, что ты ей нравишься, но она так на тебя всегда смотрит. И когда мы вдвоем, часто говорит, Назар это, Назар то…

– Правда?

– Честное слово. Тебе надо лично признаться ей в своих чувствах. Я уверена, она ответит тебе тем же.

– Но мне так страшно… я очень стесняюсь.

– Будь смелее! Продумай речь заранее, прорепетируй перед зеркалом несколько раз, будет не так страшно. Не волнуйся, я никому не скажу. Ты должен сам сказать Соне.

– Спасибо тебе, Алис. – Назар обнял меня. – За твою поддержку. За то, что умеешь хранить секреты. Я бы хотел ей что-нибудь подарить. Что она любит?

– Белый шоколад и медведей, – сказала я, глотая слезы.

– Отлично! Надо что-нибудь придумать, хочу сделать ей оригинальный подарок… о чем ты хотела со мной поговорить? Ты сказала, у тебя тоже есть тайна?

– Да, это тайной нельзя назвать. – Я махнула рукой. – Это про прохождение игры «Thief». Я хотела сказать, что узнала, как спрыгнуть с вентиляционной трубы.

– Да? И как же?

– Все просто. Нужно просто зажать Х…

И все остальное время мы разговаривали об игре. Наверное, я от природы хорошая актриса, потому что смогла скрыть от Назара свою боль, и он ничего не понял.

А сейчас мне так плохо, Господи, как же мне плохо. Тошнит. Все кружится. Слезы застряли где-то внутри, в легких и горле, и не выходят на поверхность, а только мешают дышать.