— Если мы вступим в дело открыто, открыто проявят себя и наши враги. — Дюпон вырвал руку. — А тогда, мой милый, не только от вас, от страны камня на камне не останется. И не от нее одной. Вам нужно справиться самому. И вот еще: если вас придут купить другие, лучше бы вам их не слушать. Потому что тогда мы больше уже никогда с вами не увидимся. Да вы никого уже не увидите, говоря совсем откровенно. Прощайте.

Дюпон покинул комнату, следом за ним Штольц. Коротко поклонившись, оставил Барраса и Остужев.

«Какой циничный негодяй! — удивлялся он, пока они той же дорогой возвращались в зал. — И вот этот мерзавец управляет самой сильной, самой цивилизованной страной мира! Или — уже не управляет? Кому же я служу?»

На лестнице ему показалось, что по ступенькам вверх пробежала Мари, но в самом ли деле он кого-то видел, Остужев не был уверен. Но в самом деле — кто еще принес в комнату чемодан? Остужев не исключал даже, что она слышала весь разговор. Ему стало интересно — так же лестно отзывалась бы Мари о Баррасе, если бы представляла, каков он на самом деле?

Никто из троих не знал, что в то же самое время, когда они покинули зал для свидания с Баррасом, Жозефина Богарне также отправилась на встречу. Извинившись перед гостями за то, что на минуту покидает их, она поднялась по другой лестнице на третий этаж, где ее ожидал среднего роста лысый мужчина со шрамом на щеке.

— Вы заставляете себя ждать, Жозефина, — негромко сказал он.

— Вы велели мне прийти, когда Баррас исчезнет из зала, — хмурясь, ответила Богарне. — И прежде всего я хочу спросить: вы не могли найти другого времени для нашей встречи? Все это может сильно скомпрометировать меня. Надеюсь, вы не этого добиваетесь?

— Нет, не этого! — Мужчина провел ладонью по ее щеке, Богарне отпрянула. — Не пугайся, крошка. Мне требовалось быть уверенным, что кое-кто не узнает о нашей встрече.

— У Барраса много дел! Мы могли увидеться утром.

— Да нет, не в Баррасе дело. То есть в нем, конечно, тоже, но еще важнее люди, которые прямо сейчас говорят с ним. И кое- кто наверняка обеспечивает им безопасность, следит, чтобы никто не подслушал. Значит, и этот «кое-кто» тоже не узнает о нашей встрече.

— Перестаньте говорить загадками, Колиньи! Я этого не люблю. — Богарне старалась держаться независимо, но это лишь смешило ее собеседника. — Что еще за «кое-кто», что за встреча у Барраса?

— Ну, с кем встреча у Барраса, это не твое дело. А что касается того, кто может многое подслушать в твоем доме, то… Я не стану ничего утверждать наверняка, но малышка Мари лично мне сильно подозрительна. — Колиньи взял из вазы яблоко и с хрустом надкусил. — В сущности, задерживаться нам здесь ни к чему. Дело у меня к тебе пока простое: держи вот эту штучку.

Он протянул собеседнице фигурку кролика, подвешенную на серебряной цепочке. В сущности, недалекая, но очень любопытная женщина, Богарне тут же схватила украшение и внимательно рассмотрела.

— Это даже не серебро! — фыркнула она. — Что за ерунда?

— Эта ерунда, милая, стоит тысячи таких, как ты. — Колиньи посерьезнел и заговорил жестко: — Не вздумай потерять, а то, клянусь всеми дьяволами преисподней, я живьем сдеру с тебя твою нежную шкурку! И слушай внимательно: когда будешь общаться с Баррасом, всегда имей ее при себе. Повтори.

— Иметь при себе эту безделушку, когда общаюсь с Баррасам, — недовольно повторила Богарне и капризно надула губки. — Но она мне не нравится! И уж точно не понравится Баррасу — как ни странно, у него тонкий вкус.

— Мне плевать, что понравится или не понравится тебе. Этот кролик должен касаться твоего тела, когда ты общаешься с Баррасом, в других случаях лучше носи его в кармане. — Колиньи внимательно смотрел на нее, будто к чему-то прислушиваясь. — Баррасу это понравится. Я не фигурку имею в виду, а… В общем, соври ему что-нибудь: талисман на счастье или еще что-нибудь. А пока спрячь куда-нибудь, начни завтра. О чем тебе шептал прошлой ночью любовник?

— О чем, о чем… — Роль шпионки не нравилась Богарне, но у Колиньи явно имелось нечто способное ее испугать. — Ни о чем, Колиньи. Баррас не дурак и разговаривать со мной о делах не станет. Говорил, что хочет отдохнуть и скоро мы отправимся за город.

— Он-то явно собирался куда-то уехать, — усмехнулся Колиньи. — Ты что, не слышала меня? Немедленно спрячь фигурку и никогда не смей надевать ее, когда встречаешься со мной! Это только для Барраса, ясно?!

— Ясно… — Богарне убрала кролика. — Не кричите так, нас же услышат.

— Так делай же, что я говорю! — Колиньи взял себя в руки и снова захрустел яблоком. — Почему ты не сказала мне, что он забрал почти все твои украшения?

— Я не думала, что это важно. — Богарне пожала плечами. — По его словам, он хочет дать их опытному оценщику, чтобы точно знать, сколько они стоят. Не знаю, зачем ему это понадобилось… Но что я могла сделать? Я полностью в его руках.

— Нет, милая, ты в моих руках, — поправил Колиньи. — И если якобинцев больше нет, это не значит, что гильотина больше не работает. Да что там гильотина, мне и самому тебя прикончить не сложно. Ладно, с кроликом разобрались. Еще раз повторю: береги его, это очень дорогая вещь. И старайся не показывать посторонним. Впредь рассказывай мне обо всем, что делает Баррас, понятно? Негодяй собрался бежать, вот и прибрал к рукам все ценное.

— Бежать?! — Богарне вскочила. — А как же я?

— А на тебя ему наплевать, будто ты не понимаешь. Но не волнуйся, его не отпустят. И я никак не могу решить: плохо это или, напротив, хорошо… — Колиньи задумался на минуту, потом бросил недоеденное яблоко обратно в вазу. — Так или иначе, передавай мне через моего человека все, любые мелочи. И сама расспрашивай его, работай!

— Будто мне платят за эту работу! — фыркнула Богарне.

— Не платят? А кто помог тебе стать любовницей Барраса, ты забыла? Да каждая женщина в Париже скажет, что это — очень щедрая плата. Этот развратник только для государственных дел скуп, а уж тебе досталось от него немало, взять хоть этот дом. Поэтому делай, что тебе говорят. Докладывай обо всем. — Колиньи надел шляпу. — Прощай, мне пора исчезнуть.

Впрочем, прятаться Колиньи не собирался — на приеме у Богарне он присутствовал вполне официально, в качестве отставного военного, прославившегося удачными действиями против мятежников в Вандее. Спустившись в зал, он раскланялся с несколькими знакомыми, а у дверей задержался, сделав незаметный знак пышногрудой брюнетке. Минуту спустя та оставила окружавших ее молодых людей и подошла к Колиньи.

— Есть что-то интересное, Джина?

— Нет, — брезгливо поморщилась она. — Болтают о всякой чуши, бахвалятся своими подвигами при расстреле черни в предместьях. И врут эти французы так, что любой итальянец покраснел бы.

Графиня Джина Бочетти совсем недавно прибыла в Париж из Италии. На родине некоторые знали ее под другими именами.

— Слушай всё, — наставительно сказал явно неравнодушный к ней Колиньи. — Возможно, кто-то из этих офицеров скоро возглавит целую армию. Во Франции теперь это обычное дело — стать генералом раньше, чем отрастут усы. Кролик у Богарне. Сойдись с ней поближе и присматривай на расстоянии.