«Здравствуй, я видел тебя во сне. Ты помнишь? Мы летали с тобой над лугом. Ты плакала? Почему у тебя такие глаза?»

Она ничего не помнила.

Девушка была в коротеньком пляжном халатике и стоптанных вельветовых тапочках на босу ногу. Странно, что Валерка обычно так мало обращавший внимания на Наташкиных подруг, успел ее разглядеть так подробно. Увидев незнакомого парня, девушка вспыхнула от смущения, попробовала придать независимое выражение лица, но только улыбнулась немного жалобно.

— Здравствуйте, — сказал он, тоже улыбнувшись — вам кого?

— Мне Ольгу Павловну, пожалуйста. Ведь это квартира Козловых?

— Да, но мамы нет дома. Она на пляже. Хотите я проведу к ней?

Ему вдруг захотелось сделать что-то приятное этой милой девушке.

— Нет, спасибо, я найду сама. Вы только расскажите, как ее найти.

— О, это очень просто. Спускайтесь на пляж по каменной лестнице. Еще сверху вы увидите, как кто-то прыгает с обручем это моя сестра. Мама будет рядом.

Он замолчал и теперь они просто стояли друг напротив друга и улыбались. И оттого, что она вся была такая светлая и лучистая в своем светло-зеленом халатике, и улыбка у нее была уже не грустная и даже от того, что между открывшимися в улыбке передними зубами была приметная щелочка, которая совсем не портила ее, а, наоборот, казалась Валерке особенно трогательной, у него весь день потом было удивительно праздничное настроение и все у него получалось.

— Ой, я пойду, спасибо вам! — спохватившись проговорила девушка и лицо ее снова приняло озабоченное выражение.

— Ну, что вы, не за что, — стараясь быть как можно более солидным, проговорил Валерка, затворил дверь, а потом, потеряв всякую солидность в два прыжка добежал в комнату родителей, для того, чтобы осмотреть, как она будет идти через весь двор.

Когда через пару дней снова раздался звонок и отворившая дверь Наташка повела кого-то в свою комнату, сердце Валерки испуганно и радостно забилось. Сомнений быть не могло: он узнал ее голос. В прихожей рядом с изящными туфельками сестры стояли знакомые тапочки. Он постучал в дверь и на удивленное «Да!» сестры — вошел.

— Здравствуйте, — он мучительно подыскивал слова, — вы нашли тогда маму?

— Да, нашла. Здравствуй, — она привстала с дивана, протянула руку и посмотрела ему в глаза, — меня зовут Таня.

От этого взгляда у него замерло все внутри и, пожимая руку, он проговорил скороговоркой:

— Валерка.

В ответ раздался ехидный смешок сестры, который еще больше смутил его.

— Это мой старший брат Валерий Анатольевич, но вы как будто уже знакомы?

Наташа достала из тумбочки и положила на стол стопку журналов мод в ярких обложках.

— Вот что я тебе хотела показать.

Девочки склонились над столом, а Валерка, чувствуя себя лишним, убрался в свою берлогу. Постепенно к нему вернулось бодрое расположение духа, но читать он уже не мог. Сидел прислушиваясь к тому, что делалось в соседней комнате. А оттуда доносились смешки, негромкий разговор потом послышался стук в стену.

— Да!

— Валерка, пойдем с нами в карты играть. Вдвоем скучно.

Он сидит с ними за столом, держа раскрытые карты, но мысли его далеко от игры. Не удивительно, что он уже в десятый раз подряд остается «дураком». К вящему удовольствию девочек. Какие они обе хорошенькие, хотя совсем не похожи друг на друга. Они даже радуются по — разному. Наташка играет старательно, следит за вышедшими из игры картами и, окончив первой, торжествующе улыбается. А у Тани все написано на лице. Окончив, она хлопает в ладоши и счастливо смеется. А если карты неважные, она таким страдальческим взглядом смотрит на Валерку, что у того не поднимается рука подбросить ей лишнюю карту. А если ход под него — берет, даже если мог бы отбиться.

— Нет, так не честно. Он поддается! — сердится безжалостная Наташка, — я так не играю!

— Ну, ладно. Больше не буду, — обещает Валерка, но все повторяется сначала и, получив благодарственную улыбку, он расцветает от счастья.

— Дурачок, дурачок! Бэ-э-э! — смеется Таня и он тоже смеется над собой.

От былого смущения нет и следа.

— Постой! — Таня перегибается через стол, берет его ладонями за виски, поворачивает к свету — у тебя глаза зеленые, как болото, а я думала карие. А у Наташи синие. И, вообще, никогда бы не догадалась, что вы брат и сестра.

— Зато характеры у нас похожие, — тонко улыбается сестра, не поймешь, шутит она или серьезно.

— Как интересно! — Таня подперла щеку кулачком, а в глазах смешинки, — окончим школу, разъедемся кто куда. Вот бы узнать, кто из нас кем станет.

— Валерка будет математиком. Он на школьных олимпиадах всегда первое место завоевывает и даже в область ездил. Он у нас в маму — усидчивый.

— Наташа поступит в физкультурный институт, — в тон сестре отозвался Валерка, — мастер спорта — Наталья Козлова! Каково?

— Ну, а я не знаю, кем буду. У меня с английским хорошо получается. Может быть поступлю в иняз, или МИМО. Буду экономистом в области внешних сношений. Вообще мне хочется объездить все страны. Я у нас во многих местах была: и в Москве, и на Севере, там мой папа служил, а теперь вот здесь. А скоро, может быть, мы поедем на Дальний Восток. Папа говорил, что его обещают перевести.

Ах, как хорошо было сидеть вот так, за столом, рядом с ней и ни о чем не думать, и не бояться, что можешь сказать что-то не так, и смотреть на нее. Теперь, каждый раз, когда Таня приходила к Наташке, Валерка без спросу заявлялся в комнату к сестре. Но, к сожалению, так было всего несколько раз.

Теплый летний вечер опустился над казахской степью. Дышать стало намного легче и поэтому свободное от службы народонаселение городка буквально высыпало на природу. По бетонной дорожке, проложенной вдоль высокого берега реки, прогуливаются трое подростков: две девушки и парень. Особенного выбора для маршрутов здесь не было. Полсотни домов, образующих городок, можно было обойти по периметру за полчаса. Несколько выложенных бетонными плитами дорожек, оканчивающихся крутыми и мелкими ступенями к пляжу и одна вдоль берега, проложенная совсем недавно, как и большинство сооружений подобного рода солдатиками. По застывающему бетону писали палочками: «Ашхабад», «Ташкент», «Кишинев» — кто откуда приехал, и объединяющее всех: «демба». Проложили и разъехались, а по дорожкам ходят те, для кого они предназначались, и читают названия чужих городов.

— Конечно, наша мама, — мудрая женщина, — рассуждает Наташа, — и еще она просто моральный авторитет семьи. Да, да именно моральный авторитет. Однако жить с такой высокоморальной мамой