– Значит, ты уже совсем большая девочка?! – тихо спросил он и усмехнулся. Затем вдруг посерьезнел и нежно развернул ее заплаканное лицо к себе. – С каких это пор?

– С тех пор, как попала в твои руки, – улыбнулась Арина сквозь слезы. Максим прикоснулся кончиками пальцев к ее мокрым губам, склонился и поцеловал ее нежно, едва касаясь. Он почувствовал соль на ее губах и их нежность. Арина сидела на коленях, а узкая юбка плотно облегала ее бедра. Песочная водолазка подчеркивала красоту ее стана – ее длинную гибкую шею, изящно очерченные плечи, красивую грудь. Арина ответила на его поцелуй тихим стоном, и тогда руки Максима потянулись к ее лицу, он притянул ее к себе и поцеловал снова – на этот раз поцелуй был страстным и властным, даже дерзким. Арина изогнулась и простонала снова, и Максим тихо засмеялся.

– Сумасшедшая? Беги от меня, слышишь! – пробормотал он, но его руки стягивали с нее водолазку.

– А разве ты отпустишь меня? – спросила она, поднимая ладони вверх, и мягкая ткань легко соскользнула, открывая ее грудь.

– Когда ты сидишь вот так покорно передо мной и твоя грудь обнажена? – усмехнулся Максим. – Ни за что. Но разве ты не понимаешь, что я могу быть опасен для тебя? Твоя слепая доверчивость лишь доказывает еще раз, насколько ты молода, глупа и наивна. Я могу причинить тебе зло, могу забыться.

– Я так люблю, когда ты забываешься…

– Глупая, глупая моя Синеглазка. Ты не должна сходить с ума, понимаешь? Ведь кто-то же должен быть нормальным. Кто знает, какие еще черти пляшут в моей крови и что станет со мной через год, через два, через пять? Что, если я раздену тебя и заткну тебе рот кляпом, что, если я захочу унизить тебя, захочу взять тебя во все твои соблазнительные отверстия. Что, если я сделаю тебе больно? Ты же знаешь меня, знаешь, что это возможно.

– Ты говоришь все это мне, а мое тело уже горит. Ты понимаешь это? – пробормотала Арина.

Максим сжал ей запястья, словно желал дать почувствовать свою силу и власть.

– Я могу принести тебе горе.

– Ты можешь принести мне счастье. Я так хочу тебя.

– Да, я знаю. – В его голосе звучали грусть и обреченность. – Все-таки мы два сумасшедших, и я никак и ничем не могу остановить тебя. Даже если свяжу. Особенно если свяжу.

Арина замерла, остро чувствуя, как под его взглядом напряглись ее соски. Ее груди вызывающе торчали вперед, требуя внимания и ласки. Максим улыбнулся и, не прикасаясь к ним руками, чуть подался вперед и провел языком по набухшему соску. Арина ахнула.

– Не шевелись, Синеглазка, будь хорошей девочкой, – скомандовал он и вдруг чуть прикусил сосок. Арина вздрогнула от легкой боли, и Максим довольно улыбнулся, словно он наказывал Арину за что-то. Арина знала, он хочет наказать ее за ее любовь к нему, каким бы странным это ни казалось. Он злится за то, что она хочет быть с ним, за то, что верит ему и отказывает ему в сомнительном удовольствии считаться чудовищем по праву рождения. Что ж, если так, то она готова, что бы он ни придумал для нее на этот раз.

Если быть до конца честной, она сама хочет этого. Настолько сильно, что ее руки дрожат в его руках, а между ног разгорается пожар. Никто больше в целом мире не может свести ее с ума так, чтобы она сама хотела стоять перед ним на коленях и протягивать к нему руки в ожидании непредсказуемых и наверняка развратных приказов.

Пока мы здесь, вдвоем в этом сумраке нашей спальни, кто осмелится судить нас за то, что делаем мы с нашими телами?

Арина вздрогнула от этой мысли, впервые с такой ясностью оформившейся в ее голове. Это их жизнь, их выбор, их постель, и здесь им можно все. Может быть, он прав, и оба они – сумасшедшие, но лишь глядя в бесконечное серебро этих умопомрачительных глаз, она ждет только его легкого кивка, чтобы начать игру.

Максим подул на сосок и выпрямился, внимательно осмотрел полуголую девушку, сидящую перед ним.

– Как же ты прекрасна, моя принцесса. Разденешься для меня?

– Что? – прошептала Арина и кивнула, приподнялась на коленях и дрожащими руками расстегнула на юбке молнию. Потянула юбку вниз и опустила ее почти до бедер, не сводя глаз с потемневшего лица Максима. Стали видны ее простые белые трусики, и Максим судорожно вдохнул, словно пытаясь успокоить вулкан, дремавший в нем. Ш-ш-ш-ш…

– Такой ты хочешь меня видеть? – спросила Арина, игриво улыбаясь. – Скажи мне.

– Да. – Его голос прозвучал глухо. – Именно такой – обнаженной, с распущенными волосами и сосками, красными от моих пыток. Можешь ты сделать это для меня?

Арина неловко придвинулась к нему, и ее грудь оказалась на уровне его приоткрытых губ. Она сама приблизила сосок к его рту, и Максим обхватил ее нежные груди ладонями и сжал их, принялся ласкать языком оба горячих соска поочередно. Арина попыталась сдержаться, но это было выше ее сил, волна возбуждения словно током пробежала по ее телу, от кончика взятого в плен соска по животу вниз, в глубину ее женского естества, к сокращающемуся в сладких пульсациях клитору.

О, как сильно она хочет его. От долгого стояния в неудобной позе ноги затекли и почти не слушались, стали словно ватными. Арина ухватилась за плечи своего прекрасного мучителя, продолжающего методично терзать ее груди. Короткий взгляд на его сосредоточенное лицо – и Арина ахнула от предвкушения и легкой паники. Его лицо было наполнено похотью и огнем, со сведенными от напряжения скулами и расширенными зрачками, он выпустил ее грудь и посмотрел на потемневший, влажный ореол соска, словно пытался оценить результаты своих усилий. Затем довольно кивнул и улыбнулся, заметив страх в глазах Арины.

– Продолжай, мое ты сокровище, – прошептал он. – Не останавливайся, прошу.

– Я не знаю, сколько я выдержу, – взмолилась она.

– Столько, сколько я решу тебе дать, – добавил он и запустил пальцы за резинку ее трусиков. – Покажи мне все.

Эта просьба заставила Аринино сердце стукнуть. Ее тело было для Максима самым любимым десертом, и он жадно смотрел, как она дрожащими пальцами стягивает с себя трусики, открываясь перед ним полностью. Странная смесь возбуждения и стыда, как пряный и острый коктейль Мичелада, текущий по венам и распаляющий еще больше. Арина чуть наклонилась, чтобы стянуть юбку и трусики полностью. Теперь она осталась перед Максимом голой, и было в этом что-то неправильное, но мощное и сильное. Обнаженная девушка перед одетым мужчиной. Слабость и беззащитность перед силой и властью. Тогда Арина решилась и, не сводя взгляда с лица Максима, с его приоткрытых от возбуждения губ, она раздвинула ноги, расставив колени широко в стороны и открыв взору Максима промежность.

– Что же ты делаешь, девочка! – воскликнул он, любуясь красотой ее нежного тела.

– Все, что ты скажешь мне, – ответила она и опустилась на пятки. Ее покорная коленопреклоненная поза, ее раздвинутые ножки, возбужденная грудь с торчащими сосками, ее беззащитная готовность следовать за его желаниями – это было невыносимо сильно, разве можно было этому противиться. Максим еще сидел напротив нее в притворно-расслабленной позе, но его сознание уже рисовало картины, и он уже видел Арину, кричащую от наслаждения, подчиняющуюся ему и владеющую им.