затею

Эту. Что-нибудь затей

Ты попроще! В лотерею

Хапни миллион рублей!

Ведь сначала было слово.

Это слово было Бог.

А любовь — его основа,

Человечеству урок.

Нет! Могущественней Бога

Не дано быть никому.

Так что отметай с порога

План, подобный твоему.

— Ладно! Я свою ошибку,-

Молвил мальчик.

— Осознал.

Как-то золотую рыбку

Тоже дед один поймал.

Эта сказка мне известна.

Глупость сделал я, прости.

В прошлое — мне интересно –

Мог меня б перенести?

Просто я погорячился.

Это выдумал со зла.

Знаешь, я, старик, влюбился,

А потом любовь прошла.

— Как не знать? Всё под контролем.

Мимо мышь не проскользнет.

Нашим, так сказать, героям,

Строгий мы ведем учет.

Для конторы есть работа.

Там чиновники сидят.

В книгах строгого учета

Всё, что нужно, отразят.

Так же пишем мы отчеты,

Так же нам доводят план.

В общем, хлопоты, заботы.

Это ж вам не балаган.

— Что ж выходит, неслучайно,

Я по плану к вам попал?

Интересно чрезвычайно!

Вот не думал — не гадал.

— Так устроен мир, и этот,

Ну, и тот, где числюсь я.

Бюрократия — не метод,

А основа бытия.

Вызовет к себе начальник.

«Ну, бери, садись на стул!

Расскажи-ка мне, ударник,

Сколько дел ты провернул».

На столе его отчеты.

Тут попробуй-ка соврать!

За такое дело — что ты! –

Могут сильно наказать.

— Как-то этот мир волшебный

Представлял совсем иным.

Он же как процесс учебный,

Скучен и руководим.

— Эхе-эхе! — старик вздыхает.

— Как всегда, низы и верх.

Это только кто не знает,

Думает, что фейерверк.

— Извини! Я растерялся.

Ты садись! Чего стоять?

Старичок на стул забрался,

Начал ножками болтать.

— Не пойму никак я, знаешь.

Не могу никак просечь,

Как людей ты выбираешь,

Чтобы в сеть свою вовлечь.

Если, дедушка, не тайна,

Дай, пожалуйста, ответ:

Кандидатов ты случайно

Выбираешь или нет?

— На ответственной работе

Нет случайностей, дружок.

Это словно на охоте,

Выследил и жмешь курок.

Мы без промаха стреляем,

Чтобы сразу, наповал.

Но сначала изучаем

Мы исходный материал.

Люди — всё-таки не пешки,

Нет тождественных персон.

А поэтому без спешки

Изучи со всех сторон.

— Почему меня ты выбрал,

До сих пор я не пойму?

Из среды обычной вырвал,

Как редиску. Почему?

Чем тебе я приглянулся?

Был обычный я пацан.

Бац! Волшебником проснулся.

Может, здесь какой обман?

— На других ты непохожий,

По своей идешь тропе.

Первым быть не хочешь. Все же

И не хочешь быть в толпе.

Умный мальчик. Мысли сразу

Ты хватаешь всех быстрей,

Но учебу, как заразу,

Отвергаешь, Тимофей.

И блестят по-молодому

Глазки чудо-старика.

Сразу видно, что такому

Неизвестна грусть-тоска.

— В шумных играх не участник.

И со всеми по тропе

Не идешь. Живешь, как частник,

Как улитка в скорлупе.

У одних мечта — машина,

Кто-то хочет денег воз,

А другой полмагазина

На квартиру б перенес.

У тебя ж мечта иная:

Властелином мира стать,

Все законы отвергая,

Свою волю диктовать.

Мысль, мой друг, материальна.

Если будешь способ знать,

То ее всегда реально

Уловить и прочитать.

Наподобие антенны

Организм устроен мой.

Хоть какие горы, стены,

Слышу я сигнал любой.

А когда волну поймаю,

Как сказали бы «контент»,

То тогда уж я решаю,

Нужен мне такой клиент.

Ты понравился мне сразу,

Хоть сейчас бери в друзья.

Доложил. Ведь без приказу

Тоже действовать нельзя.

Тимофей вздохнул:

— Однако

И открылся ваш секрет.

Я подопытной собакой

Оказался. Так же, дед?

— Вот за что ты мне по нраву…

Улыбается старик.

— И в воде найдешь отраву,

И колючий на язык.

Мне с тобою интересно.

Что же буду я скрывать?

И порою неизвестно,

Что ты выкинешь опять.

Ты хотел в другой эпохе

Побывать?

— А что? Увы?

— Всё вы тщитесь, словно блохи

Прыгнуть выше головы.

В древнем Риме

Духота и вонь такая!

И сплошной людской поток.

Все спешат, других толкая

Зазевавшихся под бок.

Здесь смешались все народы,

Представители всех рас,

Раб, не знающий свободы,

И босяк, и свинопас.

Разных языков смешенье

И народов, и племен.

Город — центр столпотворенья,

Гордо Вечным наречен.

Бац! В осколки развалился

Глиняный горшок у ног.

Это кто-то веселился

И в окно швырнул горшок.

И любитель веселиться

И в окно бросать горшок,

Не подумал, что разбиться

И о голову он мог.

Тут его толкнули. Строгий

Голос грянул, словно гром:

— Уходите прочь с дороги!

Господина мы несем!

Четверо рабов носилки

Очень бережно несут.

Потные, как из парилки.

У рабов тяжелый труд.

Впереди носилок с палкой

Чернокожий раб идет.

Так огреет — кровью харкай!

Расступается народ.

Разве этот Рим полюбишь?

Тут схватил его старик

За плечо.

— А кто ты будешь?

Ты не знаешь наш язык?

— Я латынь прекрасно знаю,-

Отмечает Тимофей.

— Просто я хожу — гуляю

И глазею на людей.

— Ты похож на славянина.

Я бывал в той стороне.

То леса там, то трясина.

В общем, местность не по мне.

Ездят у себя славяне

На телегах и верхом.

А зимой садятся в сани

И несутся с ветерком.

И воюют очень храбро,

Не боятся ни фига!

Им пошли хоть минотавра,

И ему снесут рога.

Как тебя увидел, сразу

Славянина я признал.

Видно опытному глазу,

Кто откуда в Рим попал.

Что ж родители пускают

Одного тебя гулять?

Или же не понимают,

Что нельзя так поступать?

Рим — опасный очень город,

Люди всякие живут.

Вот идешь ты. Хвать за ворот

И куда-то волокут.

Только это он промолвил,

Голос громкий оглушил:

— Ты, паршивец, не запомнил,

Что тебе я говорил?

И схватил его за руку

Дурно пахнущий босяк.

— Это раб. Мою науку

Он не выучит никак.

— Это ложь! — вскричал Тимоша.

— Никогда я вас не знал.

— Ах, какой ты нехороший!

Плеть давно не получал?

Ты чего глаза таращишь?

Заработаешь плетей.

— А куда меня ты тащишь? –

Возмутился Тимофей.

— Ты теперь мой раб, мальчишка.

Так что нечего мне тут!

Мне бы хлеба и винишка.

А без денег не дают.

Как ни дергался Тимошка,

Только выбился из сил.

И царапался, как кошка,

Даже палец укусил.

Тут же схлопал по затылку.

— Я такого не люблю.

Ты давай не лезь в бутылку!

А иначе отлуплю!

Это рынок не обычный.

Здесь еды вам не купить.

За одеждою приличной

Тоже незачем ходить.

Не торгуют ширпотребом,

Нет игрушек для детей.

Здесь под жарким южным небом

Люди продают людей.