Юля захлопнула дверь, постояла, привалившись боком к стене.

Заставила себя пройти на кухню, открыла дверцы навесных полок. На полках стояла посуда и две бутылки коньяка. Одна початая.

Аккуратно закрыв дверцы полок, она вернулась в комнату. Заметила на спинке стула брошенный махровый халат. Халат был розовый, женский.

Страха, который она испытала, когда кто-то из соседей хлопнул дверью, больше не было. Юле показалось, что она находится где-то в параллельной реальности или во сне. Она проснётся и снова попадёт в реальный мир, понятный и ясный, несмотря на письма, которые приходят Стасу. Письма — это ерунда.

На прикроватной тумбочке стояла пепельница. Юля решительно подошла, наклонилась. Пепельница была стеклянная, дешёвая. В пепельнице лежали серьги.

Можно было взять их в руки, рассмотреть, но делать этого Юля не стала. Эти серьги она видела раньше и прекрасно помнила.

Серьги Камилле сделал знакомый ювелир. А ювелира жене Антона порекомендовала Юля. Юля как-то похвасталась изготовленным ювелиром новым кольцом и продиктовала заинтересовавшейся Камилле телефон. Когда Камилла появилась в новых серьгах, Юля их похвалила. Серьги были красивые, оригинальные, с этим не поспоришь.

Обведя напоследок взглядом комнату, Юля, выйдя в прихожую, прислушалась, открыла дверь и заперла её за собой. Лифта она ждать не стала, спустилась пешком.

В машине посидела, собираясь с мыслями. Понятный, спокойный, счастливый мир не возвращался, параллельная реальность, засосавшая Юлю в чужой квартире, не отпускала.

Она опять пожалела, что не вызвала такси. Но выбираться отсюда было нужно, и она заставила себя положить руки на руль.

От командировки остался тяжёлый осадок. Не то чтобы Иван увидел то, чего не ожидал увидеть, просто разорение российской глубинки как неприятно поразило в первый день командировки, так и до сих пор не отпускало.

Соня заворочалась, повернулась к Ивану спиной. Ему хотелось, чтобы жена проснулась, но она опять затихла под одеялом, и он опять стал смотреть в потолок.

Материала для доказательства, что губернатор обворовывает собственную область, было достаточно, но Иван сомневался, стоит ли выкладывать это в Сеть. Губернатор обладал большим политическим весом, и публикация в Сети значительного урона ему нанести не могла. Скорее всего, он её даже не заметит.

А неприятностей для себя Иван нажить сможет. Для этого к бабке ходить не надо.

Собственно, сам Иван неприятностей не боялся, опасался за Соню.

Телефон зазвонил тихо, Иван вчера оставил его где-то в прихожей. Он быстро вскочил с постели, босиком прошлёпал в прихожую. Телефон лежал на тумбочке.

Номер высветился незнакомый.

— Иван? — робко спросил женский голос.

— Иван, — подтвердил Иван.

— Это Юля, — сообщила женщина. — Я жена Стаса Росовского. Вы меня помните?

Он её помнил.

Он пришёл на встречу с друзьями детства и страшно удивился, узнав, что Антон Колесов женился на Камилле Исаевой, которую Иван встречал когда-то в мэрии. Исаеву он знал плохо, почти совсем не знал, но почему-то подумал, что жену Антона представлял себе другой. И ещё подумал, что Москва очень маленький город.

Жену Стаса он почти не помнил. Он бы и на улице её не узнал.

Помнил только, что Юля была маленькой и рядом с высокой Камиллой смотрелась довольно забавно.

Соне не понравились обе девушки.

— Обе стервы, — констатировала жена, когда они возвращались со встречи.

— Злюка ты, — засмеялся тогда Иван. — Девки как девки.

— Стервы! — упрямо повторила Соня. — Только одна стерва явная, а вторая скрытая.

Скрытой стервой Соня сочла Камиллу.

Чтобы не будить жену, Иван пошёл в кухню. Из открытого окна доносилось жалобное чириканье. Иван выглянул в окно, заметил синичку.

— Стаса убили, — Юля всхлипнула. — Его убили двадцать второго июня.

— Мои соболезнования, — сказал Иван первое, что пришло в голову, и только после этого спросил: — Убийца известен?

Ещё недавно он сам мечтал убить Стаса.

— Нет. Полиция ищет. Или делают вид, что ищут! Стаса отравили. Его отравили в чужой квартире. Иван, прошу вас, помогите найти убийцу!

— Юля, я не полицейский, — осторожно отказался опешивший Иван. — Я вам очень сочувствую, но ничем не могу помочь. Простите.

— О господи! Ну конечно, можете! Только вы и можете помочь, я не верю, что полиция будет всерьёз заниматься этим делом.

— Вы не правы, Юля. В полиции работают профессионалы, разберутся.

— Права! Ещё как права! Я им рассказывала, что Стасу угрожали все последние дни, а они меня не слушали почти! Обещали звонить, если что-то выяснят, и не звонят!

— Они работают. Нужно набраться терпения и ждать.

— Иван, прошу вас! Я вас очень прошу! Помогите! Я заплачу!

— О деньгах мы говорить не будем! — отрезал Иван и опять попробовал объяснить: — Юля, я не смогу вам помочь, просто не смогу, я не сыщик.

— Иван, пожалуйста! — Она жалобно заплакала. — Пожалуйста! Ну попробуйте хотя бы…

Иван с тоской слушал всхлипы. Он не сыщик и абсолютно не горюет, что Росовского больше нет. И ему всё равно, кто убил Стаса.

— Иван, пожалуйста, выслушайте меня…

— Я вас слушаю.

— Приезжайте ко мне сейчас. Сможете?

— Смогу, — обречённо сказал Иван.

Соня уже проснулась. Когда он вернулся в спальню, жена смотрела на него и улыбалась. Она всегда улыбалась, когда на него смотрела.

— Росовского убили, — проведя телефоном по щеке, доложил он.

— Что?! — Соня резко села в постели. — Стаса?

Он кивнул.

— Когда? — зачем-то спросила Соня.

— Пару недель назад. Сонь, я съезжу к его жене, ладно? Я ненадолго.

— Я поеду с тобой! — Соня вскочила с постели. — Можно я с тобой поеду?

Он давно взял за правило в свои расследования жену не посвящать. Но сейчас был явно не тот случай. Он никогда не искал убийц и просто не сможет этого сделать, даже если захочет. Не сумеет. Он хорошо работает только с информацией по банковским счетам и тендерам.

Искать убийцу Иван не собирался.

Он поговорит с Юлей и забудет об этом деле.

— Можно, — кивнул Иван. — Одевайся.

* * *

Раньше Камилла солнечным дням радовалась, а сейчас не радовало ничто. Хорошо, хоть страх потихоньку отпускал. В первые дни после смерти Стаса ей казалось, что сейчас в дверь позвонят люди в полицейской форме и она не сможет им объяснить, что никакого отношения к смерти Стаса не имеет.