- Прошу прощения. Готов слушать ценные указания. - Все это выдаю с каменным лицом. Знаю ведь, что этот разговор по сути не более, чем социальная игра. Просьба, намеренный проступок на грани фола, воздаяние, раскаяние, прощение. Эфемерная сеть иерархии и социальных обязательств сплетается буквально за секунды.

- Будешь делать, что гоподин Симада укажет. А ничего не укажет - сиди в тени и отдыхай.

- Понял. Мое рекомендательное письмо?

- Сейчас накалякаю. Жди.

Что-то Нобуске совсем сократил ритуальные пляски папуасов. Похоже, ему оябун уже все уши прожужжал на тему "поскорее расплачиваться". Но мне же легче.

Между тем, лидер группы беженцев покопался в бюро у стенки, и выудил... школьную палитру акварельных красок. Почему школьную - так как взрослый, на мой взгляд, даже намеренно подобную радужную грязюку не разведет.

Нобуске между тем подхватил так же извозюканную кисточку, поболтал ее в чашке с водой, и принялся творить.

А я присел поближе к окну. Несмотря на середину сентября и раннее утро - влажно и душно. Не палящая жара, а именно духота, от которой вся кожа покрывается вонючей упаковкой из загустевшего, липкого пота.

Товарищ перехватил мой удивленный взгляд и, не отрываясь от письма, изволил прокомментировать:

- Карандаши дорогие. Да и подвоза пока нет, так что лучше по-старинке. Жди.

- Понял. А еще, Нобуске... старший - Я заколебался с обозначением разницы в иерархии, выбрав наглый вариант "снизу вверх в пределах одного класса" - Тут ничего, что ты с нами возишься? Семью искать не думал?

- Да что тут искать. - Лидер фыркнул, принимая социальную позицию. - Я вообще-то из флотской академии в отпуске. Родители все уши прожужжали. Мол, отправляйся в Иокогаму к бабушке, покажи, какой ты весь из себя героический. А то ненароком наследство на другого внука перепишет. Вот так и вышло.

- Переписала? - Я попытался "врубиться" в ситуацию. Получалось со скрипом.

- Если бы. Наследство - в пепел, бабулю - сначала в лепешку, а потом, наверное, тоже в пепел. Теперь еще за похороны переплачивать.

- А как хоронить? - Я заинтересовался. - Там же натуральный огненный смерч был. Даже пепла, наверное, не найти.

- А это не ко мне вопрос. Платишь в храм, там подбирают какой попало мусор, ноют над ним на три голоса, втыкают ароматические палочки, и готово. "Останки вашей бабушки, господин Уэмура" - Нобуске явно передразнил завывания буддийских сутр. - Жулики, вымогатели проклятые.

У меня отлегло от сердца. Хоть кто-то не свихнулся на остаток мозгов. Ибо в последние дни я подобные завывания слышал каждый вечер, и именно на три голоса. Азами, Рика, и дочь Азами - Юкико. Религиозное обновление, по словам Азами, а по мне - что исламский, что буддисткий фунаментализм - не отличаются от слова "совсем".

За разговорами, Нобуске дописал текст, и я стал обладателем моего первого документа - рекомендательного письма. Написанного серо-буро-малиновой акварелью на тетрадном листке, мда.

И пошел я работать, и наворотил горы леса, изобрел сотню гаджетов, и было всем счастье. Ага, если бы я сейчас не соврал.

На самом деле, по окончании катастрофы, пошел нормальный карьерный рост по-японски. Это когда старшие товарищи от переизбытка дел разрываются на части. Ведь надо успеть два дела сразу. И работу, и издевательства над младшими, именуемые "воспитанием характера".

И ведь который раз уже. Ну, вообще-то по неписанным законам коренной японец даже в двадцать первом веке должен пережить пять-шесть циклов издевательств. Один в детском саду, три - в школах, один, дополнительный - в колледже, и финальный - по получении работы.

Вы что, серьезно думаете, что японцы все от рождения вежливые и спокойные? Три раза ха-ха. Люди от рождения бывают всякие. А национальные характеры возникают уже оттого, что система воспитания ломает эти индивидуальные особенности "об колено". В условиях Японии - многократно, чтобы с гарантией.

Да ладно, не в первый раз. Зная систему, можно ею манипулировать.

И пока старшие руководители бригады пытались меня "мариновать ожиданием", я пошатался по ближайшим развалинам, выискивая полезные ништяки.

Кухонный нож, со сгоревшей рукояткой. Это высокоуглеродистая кованая сталь, судя по мелкой фактуре узора ржавчины. Сойдет на первое время. Оторванная лицевая панель выдвижного ящика комода с рельефом - очень хорошая древесина, которую в двадцать первом веке вообще не купишь. Определенно беру. Разбитые