— Она будет молодцом, — сказала Феми. — Правда, лапочка?

Через полчаса, когда я опять приоткрыла дверь своей спальни, Феми сидела снаружи, улыбаясь мне. Через полчаса после этого она все еще была там, и на сей раз даже не озаботилась поднять взгляд от своего журнала. Я сказала ей, что она коза сраная, с треском захлопнула дверь и немножко поорала, но уже знала, что Феми никуда не уйдет.

Остаток ночи я особо не спала, но больше уже не пыталась выйти из комнаты.

Это была не проблема, поскольку я уже увидела все, что мне требовалось. Замолвила словечко, где это имело значение, дала о себе знать. Сбросив ногами одеяло, я лежала без сна, размышляя про Кевина, про своего бывшего напарника Джонно и про ножи, проворачивающиеся в животе. Прикрыла глаза и попыталась представить, каково это быть ножом. Проскальзывающим внутрь и закручивающимся винтом — твердым, острым и мокрым.

Я знала, что к утру комнату Кевина опечатают и что персонал сделает все возможное, чтобы вернуть отделение к нормальной жизни. Ильяс, Лорен и вся остальная шайка будут слоняться по коридорам, сгорая от любопытства, но несолоно хлебавши. Я знала, что оградительную ленту уберут, а все важные улики будут учтены и надежно убраны. Знала, что группы из убойного отдела на тот момент уже не будет.

Хотя меня это вполне устраивало. Это было только к лучшему.

Поскольку я знала, что они еще вернутся.

Говорите про отделение «Флит» что угодно — а уж поверьте, у меня есть много что сказать на эту тему, — но что касается меню завтрака, то по сравнению с ним большинство прочих заведений общепита выглядит довольно бледно. Всего лишь пятнадцатисекундный рывок на подгибающихся ногах от столовой до окошка для раздачи лекарств предоставляет всем без исключения посетителям местного «кафетерия» возможность начать день с бодрящего бензодиазепина после овсяной кашки. Или, может, вы предпочитаете нечто более традиционное — вроде одного из ингибиторов обратного захвата серотонина? Кстати, они великолепно сочетаются с более легкими яствами вроде фруктов или выпечки (в данный момент не имеются в наличии), ну а гурманов с несколько более нестандартными взглядами на жизнь ждет изготовленный по особому рецепту антипсихотик, разработанный специально в качестве дополнения к полному английскому завтраку и от которого на груди у вас с гарантией вырастут волосы, а расчетная продолжительность жизни сократится лет на десять.

Имеется даже целая смесь подобных «десертов» для немногих избранных обитателей отделения с еще более изощренными запросами. Стимуляторы, транквилизаторы, регуляторы настроения… что только не пожелает достопочтенный клиент или не пропишет его консультант. Поверьте знающему человеку: если вас не особо заботит декор или уровень обслуживания — это место стоящее. Предварительный заказ столика не требуется, но предупреждаю, что народу всегда полно, и если вы любитель «таблеток счастья» и ботулизма, то во «Флите» потчуют на любой вкус и кошелек.

Правда, пускают в это замечательное место только реально чокнутых, естественно.

В то воскресное утро, на следующий день после того, как нашли тело Кевина, я замечательно позавтракала яичницей-болтуньей, вскоре за которой последовали оланзапин и немного вкуснющего вальпроата натрия[19]. Пока Айлин и ее особо не разговорчивые помощники убирали грязные тарелки и кружки, я сидела в столовой с Ильясом (сэндвич с беконом и рисперидон), Лорен (сосиски, яичница, каша, лоразепам и клозапин), Шоном (тост и сертралин) и Донной (греческий йогурт, принесенный кем-то из посетителей, — неоткрытый — и ламотриджин).

— Просто офигительно! — Лорен ухватила своей мясистой ручищей проходящую мимо Айлин. — Давненько такого не пробовала!

— Рада слышать, — улыбнувшись, отозвалась Айлин.

Лорен восприняла это как намек и принялась распевать песнь во славу своего завтрака, но, к счастью, та оказалась довольно короткой, а потом просто сидела, насупившись, поскольку никак не могла подобрать рифму к слову «сосиски».

— А где Кевин? — спросил Ильяс.

Все уставились на него.

— Ах да, — сказал Ильяс.

Донна отодвинула от себя так и несъеденный йогурт.

— Полная дикость, правда?

— Ну да, не сразу в голове укладывается, — согласилась я.

— Я все равно думаю, что это он сам. — Донна потянулась на стуле, готовясь к нескольким часам безостановочной ходьбы. — Это так печально…

— Ошибаешься, — сказала я.

— Тебе-то откуда знать? — спросила Лорен.

— Есть откуда. Я уже поговорила с одним из детективов.

— Не свисти, — презрительно буркнула Лорен.

Шон разрыдался, закрыв руками лицо.

— Все нормально, что ты расстроен, — сочувственно произнесла я. — Тебе нужно выплакаться. Выпустить это из себя.

Лорен ухмыльнулась.

— Он всегда выпускает это из себя. Обычно прямо под столом. Или это Кевин?

Покачав головой, я показала подбородком на Шона.

— Серьезно? Думаешь, это нормально отпускать такие вот дурацкие шуточки, когда у него друга убили?

— Кого убили? — встрепенулся Ильяс.

— Ты полный мудак, — сказала Лорен. — Иди уже отсюда.

Тут Шон прекратил всхлипывать и убрал руки с лица, оставив один палец прижатым к подбородку. Наклонился ко мне, широко раскрыв глаза.

— Я скоро умру? Я скоро умру? Я скоро умру?

Я заверила его, что все с ним будет в порядке, и он благодарно кивнул. Нацепил на себя улыбку, и я проследила, как он встает и медленно движется к дверям, где уже наготове стояла Малайка, чтобы обхватить его за плечи.

— Ну, пошли, дорогой, — сказала ему она.

Люди уже вставали из-за соседних столов, потихоньку расползаясь по своим комнатам. Мы посмотрели, как Грэм аккуратно промакивает уголки рта бумажной салфеткой, тоже встает и шаркает к выходу, готовый занять свое место перед окошком для выдачи лекарств. Тварь пересек столовую и где-то с минуту постоял возле нашего столика, болтая своим килтом.

Я не упоминала, что Тони носит килт?

Наверняка да, учитывая, что он такой же шотландец, как и я, но, полагаю, это не относится к тем вещам, которые я с некоторых пор нахожу странными.

Я давно уже привыкла практически к любым странностям.

— Мне нужно идти собирать вещи, — объявил Тони.

— Надо так надо, — сказала Лорен.

Я еще кое-что забыла. Тони проводит по меньшей мере пару часов в день, стоя перед входом в тамбур в пальто и с собранными сумками, дожидаясь каких-то своих родственников из Америки, которые типа как должны приехать и забрать его. Я провела тут уже несколько дней, когда кто-то из санитаров сообщил мне, что никаких родственников в Америке у Тони не имеется. Я даже не убеждена, что у него в принципе есть родственники, поскольку никто его не навещает. Может, это его выбор, естественно, поскольку он никогда не может быть уверен, что Тварь не обернется кем-нибудь из них.