Он кинул палку во двор, и собака, все еще заливаясь звонким лаем, галопом умчалась за ней. Франк цокнул языком, глядя в глаза деревенскому парнишке, и молча пошел дальше. Тут дома кончились, и начался очередной яблоневый сад. По правую руку от Франка цвели подсолнухи, а на дальней поляне паслось стадо коров. Там, где вновь начинались дома, пруд приближался к селению вплотную, и в одном месте в него впадал ручей, через который был перекинут деревянный горбатый мостик. Франк уже подходил к ручью, когда увидел движущуюся ему навстречу гогочущую стаю гусей.

Во Франке вдруг проснулся совершенно детский страх перед этими нагловатыми птицами, и он соскочил с дороги в овраг. Сзади донесся детский смех. Франк обернулся и увидел, что ребятишки, вышедшие на середину дороги, все еще провожают его взглядами. Сначала он подумал, не погрозить ли им кулаком, но в этот момент гуси поравнялись с ним и, продолжая гоготать, прошли мимо. А один гусь повернулся прямо к Франку и, как бы здороваясь, сказал:

– Га-га.

Тут Франк и сам усмехнулся. Он поднял руку, сложил пальцы гусем и, приоткрывая «клюв» из пальцев, тихо поздоровался в ответ:

– Га-га.

Потом он посмотрел в сторону детей и увидел, что они убегают назад в свой двор.

Франк снова вышел на песчаную дорогу и перешел через старый деревянный мостик, под которым журчал бойкий ручей.

По одну сторону от мостика снова начинались домишки, а с другой стороны – той, что была обращена к озеру, плавали четыре лодки, и в каждой – рыбак или двое.

Франк увидел, что на озере есть деревянная пристань, свернул к ней и пошел по ее деревянным доскам мимо торчащих столбиков-бревен. Дальше, далеко в озеро, выдавались мостки, и тут Франк увидел, что на самом краю мостков сидит одинокий рыболов – полненький и рыжеволосый. Его подвернутые до колен штаны держались на лямках, на голове красовалась соломенная шляпа. Он болтал ногами, сжимая в руках короткую изогнутую удочку.

Конечно, это был Вильке. Увидев друга, Франк от радости даже икнул, но не удивился ничуть. Ведь они почти всегда оказывались вместе – и в школе, и на войне.

– Вильке! – воскликнул Франк, побежав навстречу, и с разбегу обнял своего закадычного товарища. От этого оба грохнулись на доски, а с мостков плюхнулись в воду.

Франк выплыл на поверхность и увидел, что Вильке уже вцепился в один из опорных столбов.

– Дружище, – сказал он, улыбаясь, – ты, что, забыл, что я не умею плавать? А если бы я утонул? Кто бы тебе показал здешние места и со всеми перезнакомил?

Франк ловко вскарабкался на доски и помог выбраться Вильке.

– Уф-ф, – поежился толстячок. – Вода-то еще ледяная.

– Как ты-то тут оказался? – спросил его Франк.

– Так же, как и ты, – пожав плечами, ответил Вильке.

От переполнявшей его радости у Франка вылетели из головы все слова. А Вильке, козырьком прислонив руку ко лбу, улыбаясь, разглядывал друга.

– Франк, а что это у тебя на голове? – спросил он.

Франк положил руку на затылок и стянул мокрый ночной колпак.

– Ой! Забыл снять. А я-то думаю, что на меня все так пялятся.

– Ну ты даешь, дружище! – засмеялся Вильке.

– Да ладно, Вильке! – воскликнул Франк. – Колпак ерунда! Боже! Мне чудится, что мы не виделись целую вечность.

– Нет, Франк, – улыбнулся Вильке, – это ты меня не видел, а я каждый вечер тебя проведывал, приходил смотреть, как тебя врачуют. Наш местный волшебник кроме всего прочего давал тебе снадобье, которое вызывает целебный сон.

– Такой же волшебник, как старый Гольден? – дивясь, спросил Франк.

– Нет, здешний-то настоящий, а не лавочник какой-нибудь, – сказал Вильке, наклоняясь за удочкой и банкой с червями. – Вот, смотай. Пора домой. А то простынем, будем еще по койкам валяться. Я уже носом швыркаю. Ну, пойдем-пойдем, покажу тебе свою виллу. – И они побрели с пристани. – Спрашивай.

– Я не знаю с чего начать, – признался Франк. – Так много надо узнать…

– А ты не спеши, дружище, – улыбаясь, ответил Вильке, – у нас с тобой не один вечер впереди. Мне и впрямь есть о чем тебе рассказать.

– Когда нас демобилизовали?

Вильке пожал плечами.

– А сколько ты уже здесь? – спросил тогда Франк.

– О-о, – махнул рукой Вильке, – давно уже. Недели две, как минимум. – Все ждал, когда ты появишься.

– А где мы, Вильке? – задал Франк свой главный вопрос.

– А пес его знает, – пожал плечами толстяк. – Как здесь оказался, так и не перестаю гадать. Сначала думал, что где-то в Альпах, потом – что где-то в Пиренеях, потом – что в Америке, наконец, что это какая-то затерянная германская колония, о которой нам забыли рассказать в школе. На том и остановился. Но как-то, будучи в гостях у владыки Сергиуса, ну, того самого мага, что тебя врачевал, милейший человек, кстати сказать… Так вот, как-то у него в гостях я поинтересовался, как там дела в отчизне, как продвигается война. А он мне: какая война? Я: какая, какая! Священная. А он мне, представляешь, и говорит: «Ты это, парень, брось. У нас в Боденвельте о войнах уже тысячу лет как не слыхать. И не надо».

Они прошли через дорогу, и Вильке выкатил из какой-то цветочной лавчонки новенький велосипед.

– Видал, какой у меня ровер, – похвастался он, поглаживая сиденье. – Это я сам купил. Мне волшебник на питание и карманные расходы дал две золотых монеты. Тут это целое состояние. А я думаю, зачем мне деньги на питание, если мне продукты домой приносят? Ну, короче, пошел и купил в магазине велик.

– Дашь прокатиться? – спросил Франк.

– Вообще-то я его никому не даю… Но тебе дам.

Франк сел за руль, Вильке устроился на багажнике, одной рукой держа удочку, а другой – обхватив сиденье, и продолжал рассказывать:

– То есть волшебник мне и говорит: не было войн у нас в Боденвельте, и, мол, не надо. А я ему: в каком таком Боденвельте? В нашем, говорит. А я: где он находится, этот ваш Боденвельт. А он: как где? Между морей, посередине мира. Я говорю: ха! старик, скажешь, тоже мне – пуп земли. И тут он разобиделся, конечно. Говорит: ты, толстый, смотри у меня, могу и громом ударить. Я говорю: спокойно-спокойно, дружище, ты, что, шуток не понимаешь? А на карте показать сможешь? Он говорит: пойдем. Заводит меня в свою башню-обсерваторию, а там карт всяких и астрономических книг куры не клюют. Достает с полки огромный, старый-престарый атлас, сдувает пыль, кладет на стол, листает, тыкает пальцем и говорит: вот она, а мы вот тут. И, действительно, в самом углу – озеро, а на нем наш городок. Тормози, Франк, приехали.

Они закатили велик во двор одноэтажной виллы, стоявшей на холме несколько на отшибе. Дом был новенький, нежной молочной побелки, на черепичной крыше красовалась башенка с железным флюгером в виде дракона.