невозможно… Руки дрожали, он был бледен и все думал про отца – только отец не выходил из головы».

Не выдержав напряжения, Олег не справляется с эмоциями. Написанное им показалось ему убогим («на уровне седьмого класса»), и он разорвал его. Очутившись после экзамена вечером на душном и людном вокзале, он упал и потерял сознание. Окружающие вызвали «неотложку». «В больнице установили дикий диагноз: инфаркт миокарда в семнадцать лет».

Весьма интересны выводы американского врача-кардиолога, изобретателя дефибриллятора, обладателя Нобелевской премии 1985 года, который сделал удивительное открытие, наблюдая за своими пациентами: почему люди с тяжелым внутренним конфликтом болеют и погибают. Открытие, которое подтверждается самой жизнью. Доктор Бернард Лоун осматривал одного пациента – «сердечника». Вопросы задавал, на которые пациент неохотно отвечал. Жена пациента постоянно бегала курить – тогда многие курили. Доктор сделал жене замечание: «Разве можно столько курить, да еще имея мужа с кардиологическим заболеванием? Что за вредная привычка!» Жена расплакалась и закричала: «При чем тут мое курение?! Не в этом дело! Джон вам все врет и не говорит главное: он заболел, потому что мать постоянно его проклинает, расстраивает, укоряет… Звонит и издевается над ним. А Джон ничего не может сделать, потому что это ведь его мать!»

Этот разговор произвел большое впечатление на врача, и он стал наблюдать за пациентами. Лоун был потрясен: у одного старичка зять выманил имущество, бизнес на себя переписал, а старичок уже боялся по комнате ходить – зять ругался, что тот топает ногами… И этот бедный пожилой человек превратился в инвалида. Другой пациент шел на поправку после серьезной операции, а ему позвонила мама и прокляла из-за денег. Пациент умер… Масса таких случаев. Лоун пишет: «Все мои пациенты – жертвы эмоциональных конфликтов с близким человеком». Конфликтов, из которых невозможно найти выход: приходится общаться. Приходится брать трубку, вступать в разговор, вместе жить, посещать, подавлять свои естественные эмоции: ведь надо быть хорошим – хорошим тестем, хорошим сыном, хорошей женой… Так надо!

Знаменитый кардиохирург написал, что операции и лечение – это правильно. Они дают результат. Однако причина болезни или травмы – именно в конфликте, в устойчивом недоброжелательном отношении к человеку. Чем благороднее и спокойнее сам человек, тем тяжелее последствия такого конфликта: ведь из внешнего он становится внутренним. В подсознании поселяется негативный человек; «выселить» его оттуда очень сложно: все силы организма уходят на эту внутреннюю борьбу, в которой нет победителя – ведь борются части одной личности! По этой причине люди с тяжелым внутренним конфликтом болеют и погибают. Вместо признания конфликта такой человек заставляет себя «прощать», «понимать», «не обращать внимания» – так советуют окружающие. Пока конфликт не будет признан, пока враждебность и злоба другого человека не будут осознаны – болезнь будет усугубляться.

Доктор Лоун принял решение – попросту запретил пациентам разговаривать по телефону (тогда сотовых не было). Посещать больных разрешал только тем родственникам, с которыми у пациента были хорошие отношения. И люди выздоравливали, благодарили доктора. Позже Лоуну дали Нобелевскую премию (за разработанную операцию на сердце). Думается, надо было еще одну дать – вот за это открытие, которое подтверждается самой жизнью.

Сегодня уже доказано и на основании крупных исследований опубликовано научное заявление о влиянии психологического здоровья на сердце и сосуды, причем это влияние может быть как положительным, так и отрицательным, в зависимости от характера психологического состояния. Такие отклонения, как депрессия, пессимизм, гнев или неудовлетворенность жизнью, приводят к повышению риска заболеваний сердца и сосудов. Это влияние сопоставимо с такими факторами риска, как сахарный диабет, высокое давление, высокий холестерин и другое, поэтому крайне важно следить за состоянием нашей психики и сердца.

Интересно наблюдать взаимосвязь тяжести и сложности поражения сердца и характера профессиональной деятельности человека, от образа его жизни и от способа заработка. К примеру, люди, занимающие ответственные посты, государственные служащие или профессора университетов имеют зачастую гораздо более сложные поражения сосудов сердца, и операции по восстановлению проходимости сосудов протекают более тяжело технически и клинически. Запомнился один случай, когда пришлось оперировать профессора медицины. Профессор Исаев поступил в клинику с диагнозом «ишемическая болезнь сердца, стенокардия напряжения III класса». После проведения необходимого обследования провели коронарографию, которая выявила поражение трех сосудов сердца, а также анатомия сосудов была сложной ввиду их извитого строения с локализацией атеросклеротических бляшек на местах изгибов сосудов. В такой ситуации показана операция аорто-коронарного шунтирования. Однако из-за категоричного отказа пациента от открытой операции, а также наличия у него факторов риска в виде сопутствующих заболеваний и преклонного возраста, решили созвать консилиум. Профессор решил пригласить своих коллег по медицинскому университету. Пришли четыре профессора медицины, директор клиники (профессор), лечащий врач и оперирующий хирург. Обсуждение велось долго. Все настаивали на том, чтобы пациент поехал в более крупную клинику, где больше возможностей для решения его проблемы. Признаться честно, мне тоже не хотелось браться за такого тяжелого пациента, да еще и профессора медицины, зная, что могу столкнуться с возможными осложнениями, которые приведут к катастрофе. Однако профессор Исаев настаивал на своем и в конце беседы заявил:

– Уважаемые коллеги, я понимаю ваши опасения, но и вы поймите меня. Я уже немолодой человек, и мне кажется, что шансов перенести открытую операцию на сердце у меня немного. Поэтому, если даже что-то должно случиться, то пускай это произойдет дома.

– Но в федеральном центре вам могут предложить и стентирование, – сказал один из профессоров.

– Мое сердце хочет здесь, здесь тоже это делают: ни к чему старому человеку бросаться в путешествия.

– Позвольте и мне высказать свое мнение, – вмешался я. – Конечно, риски есть и для эндоваскулярной операции: сложная анатомия сосудов, кальцинированные бляшки, множественные сужения сосудов. Лучше будет уехать все-таки в центр с большими возможностями. Но, если вы решительно не желаете этого, то я не имею права отказывать в операции по нескольким причинам: Всевышний дал мне эти знания, и моя обязанность – вам помочь. Вы болеете, и может случиться инфаркт: сложный вы пациент или простой, в первую очередь вы – страдающий человек, которому нужна помощь.

– На том и решили, – отметил директор.

– Готовьте его на эндоваскулярную операцию, а вам, доктор, мы желаем удачи!

– Спасибо.

На операцию я шел с большим волнением: ведь он – профессор медицины, и столько внимания приковано к нему. «К тому же этот консилиум и его друзья, которые были против того, чтобы его оперировали у нас», – размышлял я, сидя в своем кабинете перед операцией…

Операция, как и предполагалось, была трудной. Четыре часа напряженного труда, опасных моментов, переживаний… Установили три стента, восстановив при этом все