видела, как один из постоянных покупателей господина Сяна, имевший привилегию рыться в свежепривезенных сундуках, с криком восторга откопал длинный ящичек темного дерева, где на светлом бархате светилась в утренних солнечных лучах необыкновенной красоты ваза перегородчатой эмали. Меня же в лавке господина Сяна интересовали в первую очередь пряности: сычуаньский перец, галангал, листья лимонного каффира и зеленый кардамон. Но я не собиралась отказывать себе и в удовольствии покопаться в очередном сундуке с шелковыми тканями, вазами и загадочными плетеными коробками. Мало ли что найдется полезного. Или бесполезного, но совершенно необходимого!

Так что к дому мистрис Робертс по Ясеневой улице я подходила уже после шести вечера, когда почти совсем стемнело. Он был небольшим, одноэтажным, его окружал невысокий заборчик, за которым темнели кроны нескольких деревьев. Яблонь, судя по всему. Ну да, вон и яблочко в кроне осталось несорванное. Окна в доме светились – значит, хозяйка должна быть внутри. Звонка не было, и я постучала дверным молотком. Мне открыл крупный молодой человек. Очень крупный. То есть, честно говоря, с трудом помещавшийся в проеме. Пожалуй, я бы занервничала, если бы встретила такого темной ночью в припортовом квартале…

– Здравствуйте! А можно увидеть мистрис Робертс? – вежливо поинтересовалась я.

– Нет.

Вот просто так – нет, и все. Да уж, его нельзя было назвать болтливым.

– А-а-а… а может быть, мне прийти попозже? Ее нет дома? – Я все еще надеялась на доброжелательность собеседника.

Но не тут-то было. Он повторил свое «нет» и попытался закрыть дверь. В это время из дома раздался другой голос, женский и вроде бы женщины в летах.

– Марик, кто там?

– Ошиблись домом! – ответил нелюбезный Марик и попытался вытеснить меня с крыльца.

– Ничего я не ошиблась! – закричала я и вцепилась в перила. Да что же это такое? Я ему что, куль с овсом?! – Мне нужна мистрис Робертс, я с ее работы!

– С работы? – Детина отлетел в сторону, как пушинка. Хорошо, что мою руку перед этим выпустил, а то бы оторвал! – С какой работы? От леди Линнерс или из трактира этого?

Передо мной появилась совершенно потрясающая женщина. Ростом она была не меньше того самого Марика, а значит, головы на две выше меня. У нее оказались широченные плечи и бедра, ручищи, теряющаяся где-то под притолокой громадная голова с рыже-седым пучком волос и неожиданно приветливым лицом. Глаза, зеленые, как молодая трава, были грустными и покраснели, будто женщина плакала.

– Ну… вообще-то из трактира. Из ресторана «Олений рог» то есть. Просто мистрис Робертс не пришла сегодня убираться, и мы подумали… – последние слова я почти прошептала.

– Проходите, пожалуйста. – Женщина отступила от двери, Марик топтался за ее спиной, незаметный, как трехдверный платяной шкаф.

Я вошла не без опасений. Ситуация становилась совершенно непонятной. Где мистрис Робертс и кто эти люди? Женщина показала на левую дверь – гостиная, по-видимому, – и предложила мне присесть в мягкое низкое кресло. Я покосилась на нее (надеюсь, что незаметно) и, выдавив улыбку, села на краешек жесткого стула.

– Меня зовут Лиза фон Бекк, я работаю в ресторане «Олений рог». Я бы хотела поговорить с мистрис Робертс, – повторила я, представляясь.

– Талина. Талина Макдугал, сестра ее. – Женщина опустила глаза. – А Марьяны нету. Вчера умерла в больнице.

– Ох… Примите мои соболезнования. А что с ней случилось?..

– Никто не знает. – Талина тяжело вздохнула. – Соседка прибежала ко мне, я-то тут через две улицы живу, и говорит, мол, у Марьяны свет горит, а полдень давно уже. Дверь не открывает никто, она стучала. Собак-то мы здесь не держим, шумно очень… Ну вот, у меня ключ был, мы открыли – она в постели лежит, лицо бледное, аж в зелень. Почти и не дышит. Ясное дело, Марик за лекарем побежал, тот карету медицинскую вызвал, только все равно она в больнице умерла через пару часов, так в себя и не пришла.

– Ясно… Госпожа Макдугал, тогда я не буду отнимать ваше время. Вы, когда будет удобно, зайдите, пожалуйста, в «Олений рог». Ваша сестра за последний месяц деньги не получила. Только не приходите раньше четырех часов. Адрес знаете?

Мистрис Макдугал кивнула.

– И о похоронах нас известите, пожалуйста. Наш директор, господин Редфилд, наверное, захочет прислать цветы.

– Да, спасибо, так и сделаю. – Она снова кивнула.

В дверях я остановилась и спросила:

– А как найти доктора, который ее лечил?

– Не доктор он, просто лекарь, господин Йонссон. Он здесь же на Ясеневой и живет. Через четыре дома в сторону улицы Маковников, с синей крышей дом и наличники резные.

Некая смутная догадка заставила меня пройти до участка лекаря. Я надеялась, что в такое время, позднее для Нижнего города, он будет у себя. Но господин Йонссон отсутствовал, и я передала записку с моими координатами в руки служанки, странноватой белесой девицы, страшно косившей.

Во вторник последний клиент ушел из ресторана уже так поздно, что можно было считать это ранним утром среды.

– Норберт, давай начинать в семь, а не в восемь, а? Иначе мы перейдем на полностью ночной образ жизни, – предложил Джонатан. – У меня жена уже забыла, как я выгляжу.

Понятное дело – ему, бедняге, приходилось тяжелее всех. Мало того, что он все время был на публике и должен был держать лицо, так ведь и уходил последним. Я-то вообще могла оставить свой пост около полуночи, благо пряности все были расписаны, а салаты и супы я готовила заранее. Но вообще наш метрдотель был прав – мы так человеческий облик потеряем, отрастим вместо рук ножи и поварешки…

– Так ведь они будут раньше приходить, но все равно досиживать до рассвета! – хмыкнул Норберт, который тоже сидел до последнего клиента и даже при Фреде нередко брался за кастрюльку, а то и с подносом бегал. Сейчас на него, как и на всех нас, легла немалая дополнительная нагрузка.

– Тоже верно… – Джонатан потер глаза руками и пошел к двери.

Норберт позвенел ключами:

– Лиза, ты домой? – Я утвердительно кивнула. А куда еще я могла пойти в три часа ночи? – Тогда вот, держи кошель, и давай я тебя провожу. Завтра с утра во дворец поеду – вызвали. А нужно будет в банк выручку сдать. Сделаешь?

– Сделаю, конечно. – Я от души зевнула. – Пошли тогда уже, а то я тут и усну.

25 сентября 2183 года

Меня разбудил стук в дверь. В десять утра. Ненавижу! Открыв один глаз – второй открываться никак не хотел, – я смотрела на совершенно незнакомого человека с длинными седыми волосами, завязанными в