– Решила наградить нас, недостойных, своим вниманием? Ну, так любовь народа не завоюешь, ваш-величество, – Серый демонстративно потряс головой, разбрызгивая капли пива с сальных волос. Послышался одобрительный хохот. – А может, у вас еще что припасено в кармане? А ежели нет, то и стража тут как тут. Они-то в вас признают законную королеву.

– Припасено, еще как припасено, Мул. – Я отступала, лихорадочно соображая, что делать. Лучшим вариантом было бы, пожалуй, разреветься и убежать. Никто бы не стал догонять. Посудачили с полчаса, да и забыли бы. Но капитан отряда уже смотрел на меня, склонив голову набок. Убежать – признать себя сумасшедшей. Признать – потом ни за что не разубедить. А значит, выхода нет. – В день, когда я вернусь в Капитолий, твою голову насадят на пику, а я встану перед ней и помашу ручкой. Уж очень у тебя идиотское выражение лица. Интересно, – я осмелела, вновь услышав смех, – в кого ты такой урод? Неужто папаша твой, тролль пещерный, не мог найти продажную девку посимпатичнее?

Грянувший хохот меня оглушил. Серый, скрипнув зубами, сжал кулаки. Я украдкой взглянула на колдуна, но нас уже обступили со всех сторон. Пути назад не было.

– Ты, Рила, с головой совсем не дружишь. – Мужик вдруг усмехнулся. – Принцессой себя мнишь, наследницей законной. А если я прям сейчас спрошу господина капитана, знает ли он тебя?

– А я его тоже не знаю. – Я уперла руки в бока, презрительно скривившись. – Возле моих покоев кто попало не ошивался.

Язык мой – враг мой. Я успела трижды, пока гремел хохот, пожалеть о своих словах, но ничего поделать не могла.

– Выведи-ка ее вон, – устало приказал капитан, отворачиваясь к столу.

– Сир, вы совершаете ошибку! – Я попятилась от детины в кожаных доспехах. Тот ухмыльнулся, широко раскрыв руки, словно собираясь сгрести меня в охапку.

Ну уж нет! Я схватила первое, что попалось под руку, зажмурилась и размахнулась. Почти обглоданной бараньей ногой зашибить кого-то насмерть весьма проблемно, а вот изрядно понизить достоинство вполне возможно. Серый, часто моргая, схватился за нос, а потом, не обращая внимания, что противник его – хрупкая девица, ринулся в бой.

На мое счастье, большую часть кружек до нашей встречи он опрокинул вовнутрь, и я без труда увернулась, гаденько смеясь. Стражнику за моей спиной повезло меньше: удар пришелся в челюсть, и, прежде чем появилась возможность что-то объяснить, началась драка. Одна из тех шумных и веселых драк, для которой и повода не надо.

Получив пару тумаков, я вырвалась из гущи, юркнула под стол и только тогда позволила себе выругаться. Что ж, любопытство никогда не доводит до добра. О столице пока стоит забыть – до дома бы добраться. С этим возникли определенные сложности: какие-то смельчаки кидались в бой с издевательским криком «за принцессу». Минут через пять всеобщий бедлам разделился на два лагеря. А еще через десять минут меня в шесть рук выволокли из-под стола и, не слушая криков, вскинули на руки и принялись подкидывать под потолок, не забывая о страже, которая пыталась пресечь царящий хаос.

В какой-то момент моя голова все-таки познакомилась с потолочной балкой, и я, осоловев, сдалась на милость победителям. Тряска продолжалась еще минуты три, а потом в лицо подул свежий ветерок. Разлепив слезящийся глаз, я обнаружила, что толпа, человек пятнадцать, под громкое улюлюканье несет меня вверх по улице. Я хотела было заметить, что мой дом в другой стороне, но тут меня швырнули в воздух и не поймали.

Холодная вода мгновенно привела в чувство. Плавать я не умела. Голова все еще болела, и я медленно погружалась в реку. Память услужливо подсказывала, что Весла неглубокая, максимум два моих роста. Но когда ноги коснулись мягкого дна, я запаниковала, выпустив изо рта два десятка пузырей.

Вот так и умру. Глупая, идиотская смерть. Хотя какая жизнь, такая и кончина. Никто меня по-настоящему не любил, никто и плакать не будет. Отец уплыл, а брат забыл. Не до того ему сейчас – целой страной управляет. А ведь есть еще заговорщики, которые меня похитили. Зачем – вот бы узнать. С другой стороны, нет, не нужно этого знать, не хочу. Что бы они там ни задумали, все у них пошло не так.

Что ж, обо мне не сложат легенд. Не стану я чьей-то женой, не будет у меня больше надежд и радости. И могилой моей будет грязная речушка в богами забытой деревне на востоке страны, которой правил мой отец…

Я шмыгнула носом, подавилась водой, перепугалась и рванула вверх. Выскочила на поверхность, с шумом вдохнула и снова ушла на дно. Ну-ка, соберись!

Поднимая тучи брызг, я добралась до каменного парапета. Подтянулась на дрожащих руках, с трудом перевалилась вниз. Почувствовав спиной твердую землю, я рассмеялась. Небо над головой радовало голубизной, солнце ласкало кожу, от реки приятно пахло тиной. К черту все! Новая жизнь. Без воспоминаний, без лживых надежд и чаяний.

Не знаю, сколько я лежала так, улыбаясь и щурясь, разглядывая легкие облака. Наверное, пролежала бы и до вечера, если бы меня не накрыла тень, а мелодичный голос не произнес:

– Поднимайтесь, Ваше Высочество, вы простудитесь.

Глава 3

С тихим шипением я продолжала расчесывать волосы. Узлов было много, а вместо расчески приходилось использовать собственную пятерню. Затея, конечно, была глупая, но так я хоть как-то избегала неприятного разговора между мной и моими «спасителями». В лучших традициях дурно пахнущей истории ими оказались колдун и его девица. Фэрфакс смотрел с явной брезгливостью, его спутница – с любопытством, которое мне не нравилось. Молчание затягивалось, и в конце концов мне пришлось сдаться. Откинув мокрые волосы за спину, я угрюмо взглянула на парочку.

– Ну? Пришли насмехаться?

– Отнюдь, Ваше Высочество, – девица скромно потупила взор, чуть склонила голову и улыбнулась краешками губ. – Знай я раньше, что вы и есть та самая принцесса, то не позволила бы вам попасть в подобную ситуацию.

– И почему же?

– Потому что я искала вас.

Может быть, месяцев пять назад я бы с радостью вскрикнула и повисла на шее этой наемницы, но жизнь с Фэрфаксом все же кое-чему научила.

– Значит ты знаешь, кто я. – Я искоса взглянула на колдуна. – Вот тебе мой первый королевский приказ: арестуй это отродье.

Мужчина закатил глаза, сложив руки на груди и всем своим видом показывая, что очень хочет уйти. Женщина