также находится не в лучшем состоянии. Каждое утро я оценивала жалкий вид этих двух предметов, а затем перескакивала мыслями дальше, на кухню. Кухонные стол и стулья тоже были не первой свежести.

– Нам нужна новая мебель, – жаловалась я. – Я даже гостей не могу пригласить, до чего мне неловко.

Я знала, что мы не можем позволить себе покупку новой мебели. Поэтому мне оставалось только бесконечно переставлять старую и прибираться. Заметит ли кто-нибудь маленький след от сигареты на диване, зашитую дырку на спинке синего кресла, потертости на подушках кухонных стульев? Вдруг кто-то подумает, что я плохая хозяйка?

Мой муж Аллен каждый раз реагировал на упреки примерно одинаково, но однажды я заметила в его глазах что-то новое. Неужели он признал поражение?

Вообще-то я не привыкла жаловаться, и мне вовсе не хотелось становиться брюзгой. Аллен был трудолюбивым человеком, который совсем недавно вышел на пенсию. Мои доходы от писательской и ораторской деятельности тоже нельзя назвать высокими. А все накопленные деньги мы оба с огромным удовольствием тратили на путешествия.

И все же Аллен принимал мои жалобы на свой счет. «Я делаю все, что в моих силах», – говорил он. Это было правдой. Он ухаживал за садом, подстригал газон, подрезал деревья и бесконечно что-то подкрашивал. Однако почему-то не мог понять, что все, что находится внутри дома, имеет такую же ценность. Может, мнение соседей интересует его гораздо больше, чем мои жалобы?

Однажды утром я снова сидела в старом кресле, держа на коленях раскрытую Библию. Один стих особенно привлек меня. «Я научился довольствоваться тем, что у меня уже есть», – писал апостол Павел. Что ж, похоже, он узнал главный секрет: как жить в достатке и одновременно не иметь практически ничего.

У меня случилось нечто вроде озарения. Неужели я позволю недовольству украсть у меня радость и повлиять на мой брак? «Прости, что я стала такой брюзгой, – начала извиняться я перед Богом, – спасибо тебе за все хорошее, что ты мне дал. Если бы не Аллен, я могла бы жить в коробке».

В тот день я поклялась довольствоваться тем, что у меня уже есть, как апостол Павел. Какое это облегчение – поделиться с Богом своими желаниями, но при этом оставить все как есть!

Я завела новый ритуал. Теперь каждый раз, когда у меня вновь возникает желание пожаловаться на жизнь, я начинаю благодарить Бога за все, что у меня уже есть. Иногда также бывает весьма полезно вспомнить о людях, которые все бы отдали, чтобы получить мою старую мебель.

Спустя пару месяцев после того, как я перестала жаловаться, умер мой отец, и что же я унаследовала от него? Его практически новый диван, который идеально подходил для нашей гостиной, и дубовый стол со стульями, прекрасно вписавшийся в нашу кухню!

Кресло и шторы мы купили на распродаже в «черную пятницу», а старую мебель отдали двум нуждающимся семьям.

Я больше не брюзга, и у меня есть мой диван! Я буду продолжать быть благодарной за все, что дал или не дал мне Бог. В умении быть довольной определенно есть свои плюсы.

Алисия Розен

Самая счастливая девочка на свете

Матери всю жизнь носят с собой ключи от наших душ.

Кассандра Клэр

Моя мама обожает делать все по расписанию. Вот и в тот вечер она, как обычно, отправила меня спать ровно в половине десятого, однако вместо того, чтобы и самой готовиться ко сну, осталась сидеть в гостиной. Я так и не услышала дребезжащего голоса ведущего теленовостей и привычного журчания воды из кухонного крана. Какое важное дело может заставить мою маму пренебречь установленным распорядком?

Я потихоньку вернулась в гостиную и увидела, что она делает какие-то наброски, сгорбившись под единственной лампой. Однако, заметив меня, мама закрыла страницу руками и приказала мне отправляться назад в постель. В моей душе поднялась буря негодования. Разве я не умоляла ее купить мне пастель? А что насчет того цветного картона, в котором она мне отказала неделю назад? И вот сейчас она сама рисует в блокноте, который должен стоить по меньшей мере как цветной картон. «Это нечестно!» – бросила я и старалась топать ногами как можно громче по дороге в спальню.

Потом я еще долго лежала в кровати, глядя, как из каминных труб валит белый дым и клубами поднимается в темное небо. Я проклинала свою жизнь. Почему я не могу быть как остальные ребята в моей школе, у которых есть ароматизированные наклейки «потри-понюхай» и которые спокойно едят на обед твинки [3] и печенье мун пай? Наконец я погрузилась в сон, чувствуя себя самой невезучей девочкой во всем мире.

На следующее утро мама выглядела уставшей. Под ее глазами залегли тени. Помешивая на плите овсянку, она дважды зевнула.

– Пей свой сок, – сказала она.

– Я не хочу, – ответила я, все еще угрюмая после вчерашних открытий.

– В мире много детей, у которых нет сока. У тебя он есть, поэтому пей.

Мама часто напоминала, что есть люди, которым повезло гораздо меньше, чем нам, – например, у кого-то из них нет кровати для сна или еды в холодильнике. Но в то утро я не хотела слышать ничего подобного. Я заткнула руками уши и подумала: «Так отдай этим людям мой сок, потому что я не хочу его».

Мама взяла ложку и посыпала овсянку коричневым сахаром.

– Полагаю, что тогда ничего из этого тебе тоже не нужно, – произнесла она.

Только тогда я заметила, что рядом со стаканом сока лежит стопка листков. Я подошла поближе и увидела на верхнем идеальный рисунок Минни-Маус. Мама, казалось, была занята овсянкой в своей тарелке, но щеки ее порозовели. Развернув все листки, я разглядела фею Динь-Динь, папу Смурфа, Винни-Пуха и Чарли Брауна.

За месяц до этого моя учительница миссис Хантер объявила, что наш класс будет участвовать в проекте «друг по переписке», и я попросила маму купить мне почтовую бумагу. Однако выяснилось, что пачка из десяти таких листов стоит почти семь долларов. «Тебе придется использовать обычную бумагу», – сказала мама. Сейчас я поняла, почему она не спала всю ночь.

Когда мои одноклассники выложили на парты свои листы почтовой бумаги, я достала из рюкзака рисунки моей мамы.

– Это просто потрясающе! – воскликнула моя соседка Сэнди. – Хочешь поменяться?

На секунду я задумалась: не обменять ли один из рисунков на розовый листок Сэнди с красивым тиснением в форме клубничных пирожных? Но потом вспомнила о