– Жив, – ответил Тарасюк.

– Цел, – вторил ему Никонов.

– Так, ребятки! По моей команде открываете огонь по зданию, прикрываете меня. Я зайду к зданию справа; как только доберусь до ближайшего от хаты куста, огонь прекращаете. Все ясно?

– Может, мы пойдем, – предложил Тарасюк, – или ребят со взвода вызовем? Зачем вам зря...

– Отставить, – прервал солдата Гришин. – Нет у нас времени... Оружие к бою!

Под прикрытием дозорных взводный обогнул дом, откуда была брошена граната, и залег за кустом. Пули десантников били по фасаду здания. Внутри же – тишина. Гришин поднялся и бросился к проему двери. Дозорные тут же прекратили огонь. У самого входа на него выскочил крепкого телосложения молодой чеченец в камуфляже с зеленой повязкой поверх пышной шевелюры. На мгновение и офицер и боевик застыли от неожиданности. Но только на мгновение. Очухавшись, боевик вскинул автомат. Выстрелить в него Гришин не успевал, поэтому пошел в рукопашку. Отбросив «АКС», он первым ударом ноги выбил оружие из рук чеченца, вторым сбил того на землю. Но «дух» оказался крепким. Он быстро перевернулся через голову, вскочил на ноги, вытащил из ножен кинжал и бросился на офицера. Гришин отбил рубящий удар боевика, нацеленного прямо ему в шею, и тут же нанес чеченцу прямой в нос – болезненный, отшибающий мозги удар, ломающий хрящи и вызывающий обильное кровотечение.

Чеченец покачнулся. Из черных глаз брызнули слезы, из ноздрей хлынула кровь. Но он снова устоял, вот только выронил кинжал, что его и погубило. Старший лейтенант, получив явное преимущество, провел еще серию ударов в голову, горло и солнечное сплетение чеченца. Боевик рухнул на спину.

Ну, вроде всё. Офицер бил на поражение; один только удар в горло должен был убить противника. Гришин, подняв автомат «духа», осмотрел через проемы в стенах комнаты и вошел в дом. В кухне он увидел на столе пачку сигарет и две гранаты. Хотел забрать их, как услышал за спиной шум. Резко обернулся – и был сбит с ног набросившимся на него окровавленным, но живым боевиком. Тот мертвой хваткой схватил офицера за отворот куртки. Гришин нанес нападавшему удар ладонями по ушам. Боевик взвыл от боли. Старлей ударил чеченца пальцами в глаза и, выпрямив поднятую в колене ногу, отбросил врага от себя. Тот ударился о стену, нагнулся, стоя на коленях. Гришин потянулся за пистолетом, так как автомат чеченца оказался под столом, и увидел в руках у «чеха» гранату.

Внутри у Гришина похолодело. Чеченец рванул кольцо. Через три секунды прогремит взрыв, который разнесет и его, и старлея в клочья. Действуя больше автоматически, нежели сознательно, Гришин прыгнул к левой стене. Он не видел окна, но попал точно в проем. Вылетел на снег, ударился о землю. Одновременно прозвучал взрыв гранаты, снова противно взвизгнули осколки, вылетевшие сквозь окно. И наступила тишина.

Пришел в себя Гришин от голоса склонившегося над ним Тарасюка:

– Товарищ старший лейтенант, вы живы?

Взводный потряс головой:

– Да вроде живой! – Поднял одну руку, вторую, присел, потрогал ноги, поднялся. – Живой! И даже не ранен. А думал – все, хана мне...

К дому подошли солдаты, появился и ротный.

– Ну, и что за шоу ты устроил в развалюхе, Гришин?

– Да наскочил на «духа». Лоб в лоб встретились на входе! Вот и схлестнулись в рукопашной.

– Гранату в дом бросить ума не хватило?

– А если бы в доме, кроме «духа», женщины, дети, старики оказались? Или наши пленные? Из-за одного придурка надо было и их валить?

– Ладно! Будем считать, ты поступил правильно. Но почему сам пошел на «духа»? Я что приказал? Воспользоваться дозором, подтянуть отделение...

– Кстати, командир, насчет дозора и отделения. У боевика на кухне, прямо на столе, лежали две Ф-1, разрыв одной из которых наверняка все слышали. И эти «эфки», а, возможно, и другие – надо еще проверить хату – полетели бы и в дозор, и в отделение. Впрочем, так и случилось в отношении дозора. Только по чистой случайности осколки никого не задели.

– Хорошо! Но почему ты сразу не завалил «духа»? Дал бы под сопатку, он и загнулся бы...

– В том-то и дело, что бил так, чтобы убить, но «чех» на редкость живучим оказался. Или хорошо подготовленным и знающим, как уклоняться от смертельных ударов. Чуть отвернул шею – и смертельный удар превращается в обычный. Да и вырубил я его. А потом пошел быстро дом осмотреть. На кухню зашел, увидел гранаты... А тут он. Хорошо, падая, успел ногу согнуть. Дал ему по ушам, по глазам, отбросил к стене. А он, сука, каким-то образом гранату успел схватить. А может, она у него с собой была... И получилась картина Репина: у стены окровавленный «душара» с гранатой, рвет кольцо, я прыгаю в сторону... Как оказался на улице, не знаю. Это еще попасть в проем надо было. Я окна даже не видел, прыгнул подальше, и все. Следом – взрыв по ушам...

– Повезло тебе, Леша! – сказал Боревич.

– Повезло. Только, знаешь, где видал я подобные ситуации...

– Что, теперь бросишь гранату перед тем, как заходить на объект? А как же женщины, дети, пленные?

– Слушай, капитан, не передергивай.

– Ладно, Леша, не обижайся. Зачистку продолжать можешь, или мне тебя к комбату отправить?

– Я не ранен, не контужен – ну, если только слегка, – так что командовать взводом в состоянии. Надо бы дом этот проверить.

– Уже проверили. Два ствола, три Ф-1, две РГДшки[7]. Ну, и труп твой...

Разговор прервал связист.

– Товарищ капитан, вас вызывает на связь комбат.

– Что за взрывы в твоем «коридоре», Рыбак?

– Дозор нарвался на боевика. Тот применил гранаты, Ясень его уничтожил.

– Потери?

– У нас нет.

– Продолжайте выполнение задачи!

Рядовые Шохин и Артюшин, назначенные в дозор седьмой роты, услышали близкие разрывы гранат. Артюшин остановился.

– Наши или «духи» рванули «эфки»?

– А я знаю? – ответил Шохин. – Нам-то что делать? Может, соседи в бой вступили?

Сзади послышался голос старшего лейтенанта Лихолетова:

– Почему встал дозор?

– Соседи...

– Что соседи? У них все нормально, продолжайте движение.

Бойцы двинулись дальше, внимательно всматриваясь в «зеленку». Неожиданно Артюшин подал сигнал опасности и присел на колено.

К нему подобрался Шохин:

– Ты чего, Миша?

– От дерева, что левее полуразваленного сарая, к кустам метнулся какой-то мужик.

– Тебе не показалось?

– Нет! Точно метнулся и исчез. Словно под землю провалился.

Вторая остановка дозора заставила старшего лейтенанта Лихолетова вместе со связистом и сержантом Беденко догнать бойцов.