– Ой, а вдруг ей и сегодня нехорошо станет? – испугалась вдруг Катя. – Сегодня же именно тот день, когда был выпускной. Он же совпал с днем рождения Аглаи Тихоновны.

– Я тоже предложила в другой день встречу устроить. Но бабушка уперлась, как скала. Сказала, что давно уже научилась жить дальше, что после того, как моя мама умерла, ей вообще уже ничего в этой жизни не страшно. Что сегодня такой же день, как и все остальные, и все незакрытые гештальты лучше закрыть именно сегодня.

– Так и сказала? – улыбнулась Катя, потому что это было очень похоже на Аглаю Тихоновну и ее характер.

– Ага. В общем, не смогла я ее отговорить, так что скоро нас ждет историческое воссоединение людей, которые когда-то дружили, а потом полвека не виделись.

– Сплетничаете? – Аглая Тихоновна зашла в комнату, неся большую вазу с георгинами, установила ее на столик, стоящий у окна, отошла на пару шагов, чтобы полюбоваться тем, что получилось.

– Да вот, Глаша рассказывает про Анину бабушку, которая оказалась вашей одноклассницей.

– Скажи, сюжет! – воскликнула пожилая женщина и немного поправила один георгин, чтобы не выбивался из ряда остальных. – Я про ту часть своей жизни так старательно пыталась забыть, что даже не сразу поняла, что это действительно моя школьная подружка. Но жизнь – такая удивительная штука, никогда не знаешь, за каким ее поворотом тебя ждет нежданная-негаданная встреча. Я ж, Катенька, сначала переживать начала, а потом подумала и успокоилась. Каждого ждет встреча с оставленным далеко позади детством, и какая бы тяжелая она ни была, а пройти через это надо. Пройти и, наконец, забыть. Господи, Глаша, а пироги-то… мы же с кухни пироги забыли принести.

Ее хрупкая, легкая фигурка метнулась к дверям, Глаша побежала следом.

– Ба, давай я помогу, не тащи ты это блюдо, оно тяжелое…

– И что с того, что тяжелое, я еще, слава богу, не инвалид, – услышала Катя, и от этой легкой перепалки, в которую всегда вступали бабушка и внучка, у нее стало тепло на душе. В этом были все Колокольцевы, две Аглаи, старшая и младшая, безумно любящие друг друга и заботящиеся друг о друге даже в мелочах.

Постепенно собирались гости, поздравляли Аглаю Тихоновну, вручали цветы и подарки, обнимали Глашу, здоровались с Катериной, которую на правах завсегдатаев этого дома, конечно же, хорошо знали, рассаживались за большим, щедро накрытым столом.

Колокольцевы вообще жили щедро и хлебосольно. Екатерина однажды задумалась, на какие средства. Клубника зимой, потому что ее очень любит Глаша, малина круглый год, потому что это любимая ягода Аглаи Тихоновны, элитный алкоголь, продукты с рынка, содержание четырехкомнатной квартиры на Цветном бульваре, маленькая юркая машинка, которую бабушка подарила Глаше на окончание театрального института – все это никак не могло объясняться пенсией Аглаи Тихоновны и скромными Глашкиными заработками.

Екатерина, к примеру, чтобы обеспечить себе нормальный уровень жизни, и режиссурой занималась, и Открытый театр создала, и уроки сценречи давала, и мастер-классами не брезговала, но до свободного отношения к деньгам, о которых можно было бы не думать, в ее случае даже речи не шло. А тут пенсионерка и начинающая актрисуля.

Хоть это и было неприлично, она даже спросила как-то о том у Аглаи Тихоновны. Не в лоб, конечно, спросила, а исподволь, отказавшись угощаться крупной, очень сладкой малиной, в декабре стоившей целое состояние.

– Спасибо, я не буду есть малину, – вежливо сказала она. – Могу предположить уровень ваших доходов и нахлебничать не стану, неудобно это.

Аглая Тихоновна тогда озорно рассмеялась и тряхнула головой, это был ей одной присущий жест, который удивительным образом ей шел, делая моложе.

– Катенька, ты прелесть, – сказала она звонким, ничуть не утратившим богатых модуляций голосом, – это так мило, что ты боишься нас с Глашей объесть. И чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос, скажу, что в финансах никакого стеснения мы не испытываем. Ты же знаешь, что мой муж, царствие ему небесное, был скрипачом с мировым именем. Он обеспечил нас так, что еще Глашкиным внукам останется. Да в этой квартире одного только антиквариата на миллионы, мы с Глашей к этому старью равнодушны, так что я продаю его потихоньку, на то и живем. На малину для гостей хватит, не переживай, пожалуйста.

И Катя больше действительно не переживала, потому что раз Аглая Тихоновна считает, что в их доме принимать угощение можно без стеснения, значит, так тому и быть. Антикварных предметов – мебели, старинных ламп, ваз, инкрустированных шкатулок, бронзовых подсвечников и прочего древнего хлама, стоящего, впрочем, действительно состояние, в квартире Колокольцевых и впрямь было много.

И Аглая Тихоновна «хлам» действительно не любила, выделив ему одну комнату, самую дальнюю, в которой располагался раньше кабинет ее покойного мужа, и устроив там что-то типа музейного хранилища. Остальная же квартира была просторной, светлой, с современным ремонтом и большим количеством воздуха. Антиквариат в ней смотрелся бы странно, нарушал бы гармонию, но при этом он удивительно шел самой Аглае Тихоновне с ее длинными шуршащими юбками и старинной камеей под подбородком. В современном, почти стерильном интерьере она смотрелась чуть инородно, но одновременно это придавало ей еще больше шарма и загадки. Удивительная женщина, удивительная.

Анны и ее магаданской бабушки все не было. Минут через пятнадцать после назначенного времени виновница торжества сказала, что ждать, пожалуй, не будут, надо рассаживаться по местам и начинать праздновать, все наверняка голодные. Катя, до этого вовсе не хотевшая есть, вдруг почувствовала, что у нее урчит в животе. Взяв кусок рыбника с палтусом, она с наслаждением стала есть. Все остальные гости тоже приступили к трапезе, а за столом потек тот ни к чему не обязывающий разговор, присутствовать при котором актриса Екатерина Холодова очень любила. Такие разговоры давали ей массу впечатлений, которые потом можно было использовать в постановках. Салаты и пироги были съедены, подали горячее – утку, жаренную с яблоками и грушей.

– Что-то я переживаю, что Ани до сих пор нет, – негромко сказала Кате на ухо сидящая рядом с ней Глаша. – Как думаешь, может, ей позвонить, не случилось ли чего?

– Не надо звонить, – пожала плечами Катя. – Это неудобно. Такое чувство, что ты им Аглаю Тихоновну навязываешь. Не хотят, не надо. Тут и без них весело.

В глубине души она была совсем не удивлена тем, что Аня Демидова вместе со своей неведомой бабушкой посмели не явиться на день рождения, на который были официально приглашены. Она-то знает, как сильно Аня не любит ходить к Колокольцевым. Так сильно, что даже ради бабушки не может сделать исключение. Но Глаше же этого не расскажешь, вот еще не хватало, вбивать клин между подругами.

Катя видела, что Аглая Тихоновна время от времени посматривала на маленькие золотые часики, перехватывающие ее тонкое запястье. Часики были старинные, а оттого немодные, но Катерина знала, что Аглая Тихоновна наотрез отказывается менять их на любые другие. Эти часики, как и камея на воротнике обязательной блузки, были частью образа пожилой женщины, и без них Катя ее себе и не представляла.