Только он никого бы не нашел: меня спасло чудо! Должно быть, возница шепнул кому-то пару слов, а то и заплатил, чтобы меня ославили ведьмой. Либо же меня просто узнали — я ведь не раз проезжала здесь вместе с Клаусом, как верный паж, у меня даже было мужское платье!

И вот крик подхватили, засвистели мальчишки, в меня полетели комья грязного снега, а я медленно отступала, понимая, что бежать нельзя — толпа нагонит и хорошо, если просто затопчет, а ведь могут и сжечь… Поразительно, я еще могла думать!

И тогда-то, словно отвечая на мои мысли, кто-то швырнул в меня горящий факел…

Спасибо снегу, я смогла сбить огонь — не одна, меня выручила немолодая женщина. Та самая, которая потом дала мне шаль — шубка-то моя обгорела, вдобавок была совсем легкой, я ведь не думала, что мне придется идти пешком!

Так я и убежала прочь, слыша, как моя спасительница — кажется, кузнечиха — честит соседей на все лады.

Старушка из домика на окраине пустила меня на ночлег, польстившись на теплые рукавички, которые я чудом не потеряла, а еще велела мне натаскать дров… Ну а дальше я шла куда глаза глядят…

— И такой же страшный ветер принес тебя сюда, — негромко произнес Эрвин, молчавший все это время. Должно быть, он наблюдал за мной, а я владела лицом не так хорошо, как хотелось бы. — И надо ли мне говорить о том, какое имя Клаус дал пропавшей девушке? Хочешь знать? Придворные сказали, он называл ее — «мой маленький немой найденыш с говорящими глазами».

Я замерла. Казалось, будто сердце сейчас разорвется на части, и для этого вовсе не нужно, чтобы Клаус женился на другой…

— Это была ты? — спокойно спросил он. — Ты погубила моего брата?

Если бы я сумела, я закричала бы — нет, я не могла убить Клауса, никогда, ни за что, даже ради спасения собственной жизни! Но Эрвин не поверил бы мне.

Я видела по его взгляду, холодному и острому, как обсидиановый клинок, — он уже всё решил, и не сегодня завтра ведьма будет гореть на костре, и запах горелого мяса смешается с ароматом цветущей сирени…

Я заставила себя отнять руки от лица и встретиться взглядом с Эрвином.

«Нет», — покачала я головой.

Он молча смотрел мне в глаза, потом резко отвернулся.

— Если ты ведьма, то что тебе стоит околдовать и меня? Или ты не настолько сильна, раз твоим чарам сумели противиться простые люди?

«Я не ведьма, не ведьма, как же ты не видишь?!» — пыталась я сказать ему взглядом, но это был не Клаус, который, казалось, часто понимал меня без слов. Создатель, как же быть?! Еще немного, и принц позовет стражу, и…

Создатель! Ну конечно!

— Что ты делаешь? — нахмурился Эрвин, когда я вскочила. Я видела, он потянулся рукой к кинжалу, но мне было уже все равно.

Я указала на портрет Клауса, на себя, снова на портрет, потом выпростала из-за ворота цепочку со знаком Создателя на ней — это принцесса мне подарила, увидев, что у меня есть украшения, но нет такой мелочи: Клаус о ней просто не подумал…

— Ты хочешь убедить меня, что ты не ведьма, раз носишь этот знак? — сощурился Эрвин. — Не трудись. Знавал я ведьму, которая с виду была набожней иных служительниц храма! Или ты имеешь в виду, что Клаус подарил тебе эту безделушку?

«Да нет же…» — ах, как мучила меня немота!

Я огляделась в поисках хоть чего-нибудь подходящего, снова поймала взгляд принца и попыталась изобразить, будто пишу.

— Тебе нужно перо? Ты же не умеешь писать, разве нет?

Да он надо мной просто издевался! Я похлопала ладонью по альбомам, которые он небрежно бросил на столе, снова сделала вид, что в руках у меня кисть, и на этот раз, кажется, получилось.

— Возьми вон там грифельную доску, — кивнул Эрвин. — Ты хочешь нарисовать что-то?

Я кивнула, пристроила доску на коленях и несколькими штрихами изобразила женскую фигурку в пышном платье, с маленькой короной в высокой прическе. Указала на нее, потом на портрет Клауса и выжидательно уставилась на принца.

— Корона… — чуть прищурился он. — Принцесса? Ты имеешь в виду невесту Клауса?

«Ну наконец-то!» — подумала я с облегчением и нарисовала рядом с принцессой еще одну фигурку в платье попроще, с длинными волосами. Потом взяла свою подвеску, положила ее на рисунок принцессы и подвинула к тому, который обозначал меня.

Эрвин застыл на мгновение, потом взглянул на меня:

— Принцесса подарила тебе этот кулон? Верно?

«Зачем мне лгать?» — спросила я одними глазами, но тут же вернулась к рисунку: указав на принцессу, потом на себя, я расправила подол платья, а потом подрисовала своей фигурке юбки попышнее и модные рукава фонариками. Так и было, принцесса милостиво подарила мне платье со своего плеча, чтобы я надела его на свадьбу: портные не успевали обшивать придворных дам, обо мне в спешке позабыли, а не могла же я выглядеть оборванкой? Платье было совсем новым, принцесса надела его, хорошо, если один раз, и его даже перешивать не пришлось — фигуры у нас были похожи.

Теперь меня уже было не остановить: я стерла нарисованное, изобразила на этот раз мужскую фигуру, показала на портрет, на нее, а чтобы не было сомнений, вывела букву «К» — уж с какой литеры начинается имя Клауса, я помнила. Рядом оказалась принцесса в длинной фате, которую придерживала я — это я показала жестом.

— Ты должна была нести шлейф невесты на свадьбе? — уточнил Эрвин. Он придвинул кресло еще ближе и склонился над доской, будто хотел различить что-то, чего я не нарисовала. — Интересно… А мой брат? Что тебя связывало с ним?

Я отложила грифель и молча приложила обе руки к сердцу, потом отняла и протянула в горстях то невидимое, что приковало меня к Клаусу…

— Вот как! Значит, ты его любила? — произнес принц с какой-то непонятной злостью. — И понимала, что он никогда не женится на девице, которая даже имени своего назвать не может?

«Конечно, понимала», — ответила я взглядом, и Эрвин впервые отвел глаза.

— Неужто даже не ревновала его к знатной невесте? — негромко спросил он.

«Еще как, — невесело усмехнулась я в ответ. — Но я слишком любила его, чтобы пожелать ему смерти».

— У тебя в самом деле говорящие глаза, — сказал вдруг Эрвин. — Или просто колдовские… Так и тянет поверить тебе! Почему-то мне кажется, что ты скорее убила бы невесту Клауса, чем его самого, ведь так?

Я серьезно кивнула.

— Но не сделала бы этого, чтобы не причинить ему боль?

Я кивнула снова.

— Ясно… — Принц снова откинулся на спинку кресла, но тут же выпрямился. — Ну нет, только не вздумай плакать, слышишь?! Что ты киваешь? Перестань, умоляю, у меня даже платка нет…

Я отняла руки от лица — слез у меня не было. Даже этого мне не было дано…

Эрвин встал, отошел к окну — плащ волочился за ним, как крыло подбитой птицы. Я услышала звяканье стекла и плеск.