– А если будет смешно?

– Тогда можешь разок засмеяться. Но забавного ничего не будет, так что лучше не надо.

– Какие противоречивые инструкции.

– Ты готов слушать или нет?

Я метнулся вперед и быстро поцеловал ее.

– Готов как штык!

– Только не…

– Знаю. Можешь не повторять. Итак, где Энтони?

Андреа мотнула головой и сделала глубокий вдох.

– Он в баре. Подходит женщина, спрашивает, свободно ли место рядом с ним. Он отвечает, что да. Она садится. Он заказывает ей… допустим, мартини. Она делает глоток и вздыхает… удовлетворенно или облегченно. Затем поворачивается к моему… к Энтони и говорит: «У тебя были оба глаза, когда ты издевался над матерью и оставил свою семью в нищете?» Он, конечно, смотрит на нее в замешательстве, потому что это странный вопрос, согласен?

– Да, – отвечаю я в полном восхищении.

– И она повторяет все слово в слово. Он кивает и уже подумывает, что надо валить оттуда поскорее. Но прежде чем успевает сдвинуться с места, женщина хватает нож и втыкает ему в правый глаз, – Андреа замахнулась сжатым кулаком, – а потом проворачивает лезвие. Глаз лопается. Энтони вскрикивает и падает со стула на пол, корчась от боли. Женщина спокойно встает и направляется к выходу. У двери оборачивается через плечо и произносит: «Тебе и одного глаза хватит. Большего не заслужил».

Андреа остановилась, глядя не на меня, а на сухую хвою по краю тропинки. Кажется, моя челюсть выпала – в буквальном смысле, в полном соответствии с поговоркой.

– Вау. Брутально…

– Рада, что ты не смеешься.

– Какой тут смех? Все равно что смеяться над невинно убиенными младенцами. – Я старался говорить участливо, однако выбрал неверную тактику. Андреа развернулась и бросилась вперед по тропинке. Я быстро догнал ее. – Прости меня. Прости. – Я схватил ее за руку и развернул лицом к себе. – Я серьезно. Прости. Идеальная история. Так и надо. Теперь мы будем издеваться над ним необычным способом. Иногда сочиним что-нибудь забавное, чтобы посмеяться над ублюдком, а иногда брутальное, как ты сейчас. Ну как, продолжим? Еще по разу? По-моему, затея того стоит.

Она улыбнулась, хотя улыбка вышла горькой.

– Согласна. Действительно, затея того стоит.

– Теперь я люблю твой ум еще больше.

Мы обнялись и продолжили путь.

4

Не прошло и пяти минут, как мы спохватились – нужно поворачивать обратно, иначе застрянем в лесу в кромешной тьме. Мир погрузился в сумерки, превратив лес в царство теней. Мы возвращались по той же тропе, немало огорченные, что сегодняшнее приключение подходит к концу. Как всегда!

– Мой юный друг Дэвид! – произнесла Андреа. Деревья возвышались над нами подобно старым космическим ракетам, которых списали и отправили в лес доживать свой век. Гудение насекомых усилилось; они предвкушали грядущую ночную вакханалию. – А ведь мы так и не забрались на дерево и забыли про тест по биологии. Ты обещал погонять меня.

– Ах да. Какое упущение.

– Давай этим займемся, идти еще долго. Иначе провалю тест, как в прошлый раз. А я должна закончить школу со средним баллом четыре.

– Провалила тест? – удивился я. – Ты вроде решила его на восемьдесят семь процентов!

– Именно.

Я подождал немного, однако продолжения не последовало.

– Да. Ну ладно. Пусть так: митохондрия и осмос, и еще две вещи. Расскажи об этом.

– Дэвид!

– Хорошо. Если три…

Андреа внезапно остановилась, я тоже. Первый признак, что что-то произошло: она не замедлила шаг, а резко застыла на месте. Ее тело напряглось, подобно негнущимся стволам окружавших нас деревьев. Она отвела руку назад и коснулась пальцем моей груди.

Я распознал жест как призыв к молчанию и прошептал:

– Что случилось?

Мое сердце замерло – настолько странно Андреа на меня смотрела. Во взгляде читался не сказать чтобы страх, скорее отвращение; лицо скривилось, словно подруга увидела нечто ужасное и необъяснимое.

Чтобы не нарушать тишину, я в ответ наморщил лоб и вопросительно приподнял руки – жест, означающий «Что происходит?» Она наклонилась и зашептала мне в ухо:

– Там мужчина. В стороне от тропы. Делает что-то… непонятное. – Андреа отодвинулась, не теряя зрительный контакт, затем мотнула головой в нужном направлении. Я вгляделся и вскоре рассмотрел незнакомого человека, стоявшего к нам спиной. И тут же, словно увиденное разбудило мои барабанные перепонки, услышал негромкие звуки. То ли вскрики, то ли стоны.

Мужчина худощавого телосложения стоял спиной к нам и возился с каким-то лежащим на земле предметом. Почти скрытый от нас тенью, он двигался толчками, несбалансированно, словно его кости и суставы нуждались в смазке, как у робота. Каждую секунду или две вскидывал вверх правую руку и затем резко опускал. Поведение неестественное и потому тревожащее. Картину усугубляли доносящиеся до меня звуки – глухие удары, пыхтение, затем слабый стон, словно от боли. Вряд ли он копал. Скорее закалывал кого-то.

– Он что, оленя забивает? – зашептал я в надежде, что так оно и есть.

Теперь Андреа пожала плечами.

– Как нам быть? – проговорила она одними губами. Я увидел в ее глазах ужас, который испытывал сам.

Незнакомец делал свое черное дело не на тропинке, но достаточно близко к ней; невозможно проскользнуть мимо и остаться незамеченными. А если сойти с тропы, будет много шума, и он оторвется от своего дела, чем бы ни занимался. Можно отступить назад, вглубь леса, но тогда мы точно не выберемся оттуда до наступления темноты.

Я покачал головой, лихорадочно прикидывая варианты – от «залезть на дерево» до «напасть на мужчину и повязать его». Однако в голову так и не пришло ничего подходящего.

Андреа медленно опустилась на корточки и потянула меня за руку. Пришлось сесть на пятую точку, иначе я упал бы на спину. Подруга зашептала:

– Останемся здесь. Может, он нас не заметит. Пришел явно не с нашей стороны и назад должен двинуться в сторону железной дороги. Подождем, пока он закончит, и тогда пойдем следом.

Я кивнул и постарался расслабиться. Тщетно. По всем признакам это сумасшедший, и он в тридцати ярдах от нас. Я высунулся из-за плеча Андреа и попытался разглядеть мужчину получше. Темнота сгущалась и словно подстегнула его; он принялся работать усерднее – яростно рубил, отсекал и разделывал то, что лежало у его ног. Даже если это олень, белка или какая-нибудь другая дичь, у парня серьезные проблемы. Каждое отрывистое движение кричало о неблагополучии. Я ощутил приступ паники. Чтобы подавить ее, потребовались титанические усилия.

И Андреа почувствовала это.

– Мы справимся. Нужно только убежать отсюда, и как можно быстрее. По тропинке, прямо мимо него. Он вроде старый и тощий. Если не убежим, то отобьемся.