— Я думаю, это из-за еды в самолёте и смены часовых поясов, — сказала она. — Просто дай мне пару часов поспать, и я буду готова.

Я поцеловал её в лоб, но не стал помогать ей лечь в постель. В декабре прошлого года я научился не делать этого, если она не просила. Крисси ненавидела, когда с ней нянчились, пока она болела.

Я взглянул на часы, когда она с очередным вздохом откинулась на подушках.

— Я пойду пораньше, если ты не хочешь, чтобы я остался.

— Все нормально, — сказала она. Ее глаза уже были закрыты. — Возможно, я немного опоздаю.

— Отдохни немного, — сказал я. — Позвони, если не придёшь, чтобы я не волновался.

Она кивнула.

— Люблю тебя.

Я улыбнулся, хотя она этого не видела.

— Я тоже тебя люблю. Поправляйся.

Я не стал дожидаться ответа, потому что знал, что она уже спала. Я направился в ванную, чтобы принять душ. Когда вышел, она все ещё спала, и я ещё раз проверил, как она, прежде чем уйти. Я действительно надеялся, что все было именно так, как она сказала. Ненавидел видеть её больной даже больше, чем болеть самому. И это не только потому, что я не хотел, чтобы она была несчастна.

Какая-то часть меня, как бы я ни старался это скрыть, все ещё оставалась испуганным подростком, который почти два года наблюдал, как угасала его мать, прежде чем она, наконец, не умерла. Тогда я должен был быть сильным ради своего отца, ради своего младшего брата. Мне было одиннадцать, когда она впервые заболела. Франко на тот момент исполнилось всего пять. Миновало более двадцати лет, а я все ещё скучал по ней, но прошло достаточно времени, чтобы воспоминания были скорее тоскливыми и приятными, чем печальными. И все же, когда Крисси болела, я не мог перестать вспоминать фальшивую улыбку на лице моей матери, когда она сказала мне, что больна, но скоро поправится. Тогда я впервые понял, что родители лгали.

Логическая часть меня подсказывала, что я слишком остро реагировал, поэтому я прислушался к ней и постоянно напоминал себе об этом, направляясь в агентство. Обычно, когда приезжал в «Мираж» после долгого отсутствия, меня переполняла гордость, когда я видел здание из стали и стекла, в котором размещалось агентство по подбору талантов, на создание которого я потратил последние пять лет. Однако сегодня я был слишком рассеян, чтобы сделать что-то большее, чем поприветствовать своих сотрудников, проходя мимо.

Я приехал достаточно рано, чтобы мои агенты ещё не работали, но Мелисса уже была на месте. Иногда я задавался вопросом, ходила ли она вообще домой. Она нахмурилась, увидев меня, но не спросила, что случилось. Мелисса, пожалуй, являлась человеком, который знал меня лучше всех, кроме Крисси. Учитывая, что она была моей ассистенткой ещё до того, как я основал «Мираж», это не было чем-то неожиданным. Она стала единственной, кто пошёл со мной, когда я начал собственный путь.

Я натянуто ей улыбнулся.

— Крисси, возможно, сегодня не будет. Она плохо себя чувствует.

Мелисса кивнула.

— Хотите, чтобы я отменила какие-нибудь встречи сегодня, чтобы вы могли уйти пораньше?

— Пока нет, — сказал я. — Она думает, что это просто из-за смены часовых поясов.

— Ваша первая встреча назначена сразу после обеда, — продолжила она, последовав за мной в мой кабинет. — Стивен Моррисон хочет поговорить о повторном кастинге на роль в сериале, которому только что дали зелёный свет.

— Спасибо, Мелисса. — Я вздохнул, увидев стопку бумаг на своём столе. Я знал, что электронных писем у меня будет как минимум вдвое больше. Мы с Крисси пообещали друг другу, что не будем проверять электронную почту во время отпуска. Я уже начинал сожалеть о своём решении.

По крайней мере, я с нетерпением ждал встречи со Стивеном. Он был одним из немногих режиссёров, которые мне действительно нравились. К тому же, этот проект мог стать грандиозным. Фильм Лэндона был достаточно хорош, чтобы его имя стало нарицательным. У меня уже имелось с полдюжины предложений для Лэндона, но я склонялся к повторному кастингу Стивена. Этот сериал обещал стать следующим большим событием, и главная роль у Стивена оказалась настоящей занозой в заднице. План состоял в том, чтобы убрать его персонажа во втором эпизоде и ввести другого персонажа, который бы занял его место. Я собирался предложить Лэндона на эту роль.

Я нахмурился и сел. После всей этой истории с папарацци, возможно, это не такая уж хорошая идея. Я знал, что Стивену было бы все равно, что Лэндон — гей, но если бы это выплыло наружу, когда Стивен пытался бы убедить студию согласиться на кастинг, это могло бы все усложнить. Голливуд пытался создать толерантное и принимающее общество, но некоторые птицы высокого полёта все равно оставались фанатичными придурками, когда дело касалось гомосексуальности. С другой стороны, Крисси сказала, что собиралась разобраться со всем сама, так что была большая вероятность, что из этого все равно ничего не выйдет. По крайней мере, я на это надеялся.

Я включил компьютер и занялся бумажной работой, ожидая, пока все загрузится. Я выбросил все мысли о Лондоне из головы и сосредоточился на работе. По большей части это была рутина, и я обнаружил, что снова вошел в рабочий ритм. Многие в Голливуде думали, что я только играл на публику, но на самом деле я проделал не меньше работы, чем весь остальной персонал. Часть этой работы включала посещение вечеринок и премьер, но это все равно была работа.

Я занимался этим больше двух часов, когда Мелисса позвонила мне.

— Да? — я взглянул на телефон, гадая, не возникли ли у Крисси проблемы с вызовом на мой личный номер. У нас были проблемы с телефонами. Ремонт должны начать через два дня.

— У Вас посетитель.

Я ждал каких-то объяснений или имени, но ничего. Это было странно. Я никогда не видел Мелиссу такой резкой, но предполагал, что у неё была веская причина.

— Хорошо, — ответил я. — Пригласи.

У меня в голове пронеслись десятки вариантов. Какой-нибудь репортёр, который не хотел, чтобы я знал, кто он такой. Или высокопоставленный чиновник, которому что-то не понравилось в моих действиях. Возможно, это был Мэйфлауэр, и Мелисса была так раздражена им, что отвлеклась. Или, что ещё лучше, может быть, это Крисси пришла, чтобы удивить меня. Обычно мы старались не выносить наши физические отношения за пределы неформальной обстановки, но время от времени поддавались искушению и заводили небольшую интрижку.

Когда дверь