У Эммы подкосились ноги, и она буквально упала в кресло. Сделав несколько глубоких вдохов, она попыталась восстановить душевное равновесие. Эмма редко выходила из себя и очень переживала, когда ей не удавалось держать себя в руках. Обычно потом у нее долго дрожало внутри что-то, словно противореча тому образу, который она уже давно придумала для себя.

– Никогда еще мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным! – твердым голосом сказала она и холодно посмотрела на адвоката. – Вы давно являетесь адвокатом тети Мэгги?

От обиды у мистера Армстронга дрогнули губы.

– Больше тридцати лет, мисс.

– И вам не странно, что она поручает контроль за своим состоянием чужаку?

– Мистера Форреста нельзя назвать чужаком, да и она находилась в полной памяти…

– Ее принудили! – произнесла Эмма.

Она не сомневалась, что это сделал Брент Форрест, так называемый друг ее бабушки.

– Мэгги Годвин привезла с собой Брента в мою контору, когда решила внести изменения в завещание…

– Он не выкручивал ей руки?..

Мистер Армстронг побледнел.

– Она сама сформулировала все пункты завещания. Это происходило в моем кабинете. Брент пытался отговорить ее. Он не хотел быть попечителем.

– А я уверена в обратном, – отрезала Эмма.

Спорили они, несомненно, для видимости. При мысли, что ее милую упрямую бабушку обманул заезжий обаятельный жулик, Эмма вновь вскочила на ноги, желая как можно скорее добраться до Брента и все высказать ему прямо в лицо. Она шагнула к двери.

– Подождите, – промямлил адвокат, устремляясь следом за ней. – Что вы собираетесь делать?

– Говорить с Брентом Форрестом! Что же еще? – бросила она на ходу.

– Но все оформлено в соответствии с законами. Вам только надо решить, будете вы жить в доме или нет.

Она уже была у двери, но вернулась.

– Что это значит? – дерзко спросила Эмма, уперев руки в бока.

– Если вы не останетесь, то кошки должны быть усыплены, а деньги отданы на благотворительность.

Эмма в ужасе уставилась на него. Руки и ноги у нее задрожали, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не упасть.

– Теперь я точно знаю, что это все обман. Тетя Мэгги не могла такого придумать!

Мистер Армстронг опустил глаза.

– Я тоже подумал, что это странно, ведь она их так любила.

– Странно?!

Эмма всплеснула руками и вновь зашагала к двери, чтобы не наговорить чего-нибудь такого, о чем она потом пожалеет.

Бог знает, что творилось у нее в голове, когда она, резко хлопнув дверцей, включила зажигание! Ведь она ровным счетом ничего не знала о Бренте! Совсем ничего!

Проезжая по улицам Уэбстера, она старательно вспоминала, что писала ей Мэгги, когда Форрест поселился по соседству два года назад: «Он зол на весь свет и все дни и даже ночи работает в доме, который купил». Мэгги все время ссылалась на него. В общем она уважала его и даже восхищалась им. Эмма наморщила лоб. Вот! Точно! Это он помог Мэгги рассадить розы, и он же украсил сад петуниями. Каждую неделю он возил ее в магазин, а когда заболела ее любимая кошка Кларисса, то и к ветеринару.

В то время Эмма не сомневалась, что он по-соседски оказывает помощь Мэгги, зато теперь ей все стало ясно: Брент Форрест таким образом завоевывал доверие пожилой дамы.

Эмма даже застонала, вспомнив о намеках Мэгги, что-де лучшего мужа ее внучатой племяннице не найти. Однако все это прекратилось, когда Мэгги познакомилась с Дэниелом и поняла, что у него с Эммой много общего. Теперь Эмма жалела, что Мэгги перестала писать о Бренте. По крайней мере, она бы хоть знала, с кем имеет дело.

На мгновение ей показалось, что она вела себя неразумно. Мистер Армстронг вроде бы сказал, что Брент не получит никакой выгоды. И все же Эмма была убеждена, что дело нечисто. А иначе почему он так агрессивно ведет себя с ней? Он явно не хочет, чтобы она обнаружила, как он манипулировал ее бабушкой.

Эмма переключила скорость и завернула за угол, не в силах дождаться, когда наконец приедет домой и потребует у Брента объяснений. Лучше для него, если он уже там.

Эмма еще никогда не испытывала такой ярости. Сердце у нее громко стучало, и она судорожно сжимала руль, не в силах поверить, как это мистер Армстронг позволил провернуть такое дельце!

Притормозив у школы и с трудом справившись с коробкой передач, Эмма тотчас поддала газу, едва проехала опасное место. Она промчалась мимо дома Мэгги, когда ее глазам предстала во всем своем сверкающем великолепии спортивная машина, стоявшая перед соседним домом.

Наверняка воспользовался деньгами Мэгги, чтобы заиметь эту красавицу, в ярости подумала Эмма.

Грязь летела из-под задних колес колымаги, но, когда Эмма ударила по тормозам, старый бегемот рыбкой вылетел на гравий, не слушаясь ее, потому что гладкая подошва босоножки соскользнула с одной педали и попала на другую, и врезался в красную любимицу Брента.

Эмма услышала скрежет металла, звон разбитого стекла, а затем обе машины уперлись в яблоню. Дерево наклонилось, и зеленые яблоки посыпались с ветвей, ударяясь о крышу.

И хотя Эмму сильно тряхнуло, а потом с силой отбросило назад, она, как ни странно, не пострадала и все так же сидела, вцепившись в руль и похолодев от ужаса. Перед ней было то, что осталось от красивой спортивной машины. Она разбила обе машины Брента! Обе! Одновременно!

Сняв ноги с педалей, она даже не подумала выключить мотор, и теперь он ворчал и скрипел, вздрагивая в предсмертных судорогах. Эмма отлично понимала, что не погибла лишь по странной случайности.

Наконец наступила жуткая тишина, тотчас нарушенная лаем собак и криком Брента, распахнувшего входную дверь. Он выскочил на крыльцо с банкой майонеза в одной руке и ножом в другой.

Банка и нож мгновенно выпали из рук Брента, и он бросился к куче металла.

– Эмма! Эмма! Вы живы? – Он открыл дверцу.

Стараясь побороть страх, все еще не отпускавший ее, девушка моргнула пару раз и сказала первое, что пришло ей в голову:

– Благодарю вас. Со мной все в порядке. Зачем вы поставили тут машину?

Он уставился на нее с открытым от изумления ртом.

– Это ведь мой дом.

Эмма попыталась выйти из машины. Брент кинулся ей на помощь. Она же отмахнулась от него, хотя колени у нее подгибались, как у моряка после трехдневного отпуска на берегу. Брент успел подхватить ее, и она оперлась о машину, чтобы не упасть.

– Надо было оставить мне больше места!

– А!.. – завопил он, словно она ударила его, и отступил, предоставив ей самой справляться с собственной слабостью. – Не может быть! Вы разбили мою… Вы разбили обе… Обе мои машины! – заорал он. – И еще обвиняете меня в том, что я оставил вам мало места!