— Не нашла? Ну и ладно, оставь все как есть — я сам займусь чуть попозже, когда цифры перестанут мельтешить у меня перед глазами.

Санни улыбнулась, воплощенное самодовольство.

— Без проблем. Ошибка найдена и устранена. По правде сказать, я отыскала еще парочку. Там на бумажке отмечено. Слушай, ты не хочешь купить компьютер? Нужная вещь. Я бы моментально тебя научила. — Она махнула рукой в сторону полок. — Так. Надо чем помочь тут? Хотя в этом случае я буду настаивать на повременной оплате.

Напряжение ушло с его лица, она просто кожей ощущала, как расслабляются вздувшиеся было мускулы плеч и рук. Он скрестил руки на груди, мышцы опять заиграли, и очень красиво, кстати.

— Ты будешь настаивать? — передразнивал он ее деловой тон.

— Ну… просто сегодня же мой выходной.

— И ты планировала провести его, работая даром на отца Сартори.

— Я думала, что будет весело.

Ник наконец сделал то, чего не делал всю неделю. Он улыбнулся именно ей. Пытаясь справиться с легким головокружением, она засомневалась, была ли права, провоцируя его на эту улыбку.

— Да. Марина и Андреа так рассказывали, что мне захотелось тоже принять участие.

— Марина и Андреа дадут фору самому Тому Сойеру.

— А ты считаешь, что ничего веселого в празднике нет?

— Хм, чего говорить — событие крупное. И сулит много удовольствия многим. Но для меня — одну работу. Приятную работу, но работа есть работа.

— Марина говорила, что Д’Анжело стали готовить угощение на праздник с самого начала — когда традиция только зарождалась.

— Вижу, ты с моими сестрами пообщалась всласть.

Вспоминая об их разговоре, Санни не могла сдержать улыбку.

— Нельзя сказать, что ситуация напоминала традиционные встречи с подружками, но мы поладили.

Улыбка померкла, вернулась настороженность.

— Все-таки, какие у тебя планы, Санни? Ты заводишь дружбу с моими сестрами, со всей округой. Пытаешься проникнуть в жизнь другого слоя общества — этакие каникулы с параллельным обучением?

— Мое представление о каникулах не предполагает работы по двадцать четыре часа в сутки, бешеной брани на итальянском, каждую секунду обрушивающейся на твою голову, и ежедневного отмачивания в горячей воде ноющих ног. — Она шагнула вперед, сознавая, что сейчас в любую минуту он может ее уволить, но ни капли о том не беспокоясь. — Я честно работаю, делаю все, что скажут, и имею право распоряжаться своим выходным, как хочу, включая работу на отца Сартори и болтовню с любым встречным, пусть даже и с твоими сестрами. Мне, представь, нравится заводить друзей и делать то, что хочется, не согласовывая свое расписание на неделю с шофером. — Ее нос практически уткнулся в его подбородок. — Если у тебя претензии к качеству моей работы, то, пожалуйста — дай мне знать. В другом случае, попрошу тебя оставить свои подозрения при себе. Твои сестры, если ты не заметил, тоже уже взрослые и способны сами за себя решать. — Она рванулась к выходу и проворчала вполголоса: — Поменяла одного диктатора на другого. Мне нужна тихая спокойная жизнь, несколько хороших друзей и работа. Чего тут дурного?

Сильная рука быстро развернула ее, мгновенно отпрянула.

— Погоди минуту.

— Я уволена?

— Пока нет.

— Тогда до завтра ноги моей тут не будет.

— Санни, ты можешь минуту подождать? Я пытаюсь извиниться.

Она остановилась.

— Для этого минута у меня найдется. Возможно, и две. — Она впилась в него глазами. — Извиняйся.

Он ухмыльнулся. Ухмыльнулся!

— Погоди! — Он поднял руку, когда она зарычала и снова двинулась к выходу. — Ничего не могу с собой поделать. Ты, наверное, будешь злиться еще больше, но уж очень ты миленькая, когда сердишься.

— Замечательно. Если меня не уволили, то могу я теперь тихонько уйти?

— Не надо. — Он тяжело вздохнул и запустил руки в свои волосы, приковывая ее внимание к их роскошным волнам. — Не знаю, почему я так взвился от сообщения, что ты сошлась с моими сестрицами. Хотя нет, знаю, конечно. Мои сестры по мере возможности отравляют мне жизнь. Я думал, что у них хватает пока хлопот со своими ежедневными драмами, но теперь, когда они тебя обнаружили…

Гнев Санни тут же улетучился, а на смену ему пришло жгучее любопытство.

— Что такого могли сделать твои сестры?

Он прищурился.

— Они замужем. Все четыре. И, начиная с прошлого месяца, у всех имеются дети. Какая-то заразная болезнь, и они считают, что все должны ее с ними разделять. Мне бы не хотелось, чтобы тебя затронули их проблемы.

— По-моему, я должна посчитать себя оскорбленной.

Губы Ника слегка дрогнули.

— Никакого оскорбления не предполагалось. Я просто не отношусь к тем, кто женится. Я женат на своей работе. Просто предупреждаю тебя на всякий случай.

— Кто сказал, что я из тех, кто выходит замуж? А если и так, то почему ты решил, что ты являешься подходящей кандидатурой? — Очень хотелось проделать брешь в его безграничном самомнении. К сожалению, оказалось, что боеприпасов у нее недостаточно. — Я говорю, что на данный момент меня никто не интересует. Мне просто приятна компания твоих сестер, и кажется, я выбрала неплохой способ поближе познакомиться с жизнью.

— Не забудь, твой испытательный срок еще не кончился.

* * *

Ник обнаружил, что в сотый раз за этот день поднимает глаза, утыкаясь взглядом в некую Санни Чендлер. Через минуту знакомства она сумела очаровать отца Сартори, объяснив, что хотя сама не католичка, но всегда восхищалась витражами и мозаикой католических соборов. Мистер Фабрицио пал следующей жертвой. На нем она опробовала свои недавно обретенные знания итальянского. Строгий, старых взглядов сапожник размяк, подобрел.

Ник глухо зарычал. Бледная и белокурая, с гибкой фигурой и тонкими чертами лица, она казалась прозрачным бриллиантом среди броских и ярких полудрагоценных камней. И, как ни удивительно, вписывалась в общий фон.

Правда, не все приняли ее с распростертыми объятиями. Миссис Тротта малость надулась. Но ведь миссис Тротта неоднократно пыталась выдать своих трех дочерей, всех по очереди, за Ника. Да и — он оглянулся — тут не одна мамаша, недовольная новоприбывшей. Некоторое время он наслаждался этим обстоятельством, но потом его взгляд снова вернулся к Санни. Предполагалось, что ее берут на временную работу. И уж совсем не предполагалось, что она будет вмешиваться в его жизнь.

Он вспомнил слова Санни о том, что ей просто хочется поближе познакомиться с соседями, что он тут ни при чем. Плохо же она знает людей! Он будет при чем, хочет она того или нет. Потому что, помимо недовольных мамаш, присутствующих здесь, найдется уйма других ненормальных мам, которым доставит невиданное удовольствие его женитьба. На ком-нибудь. В особенности на пришелице со стороны. Потому что тогда они смогут утешиться: что ж, раз он выбрал не их дочерей, считая, что слишком хорош для них, вот, поглядите, чем все закончилось.