class="p1">— Андрей Николаевич, а много погибло? Я краем глаза видела, что кого-то уносили на носилках медики. Может кто-то выжил?

— Да, некоторые подавали признаки жизни, и один молодой человек даже вошёл с нами в контакт, разговаривал. Но вот выживут ли они, никто не знает. Сейчас врачи борются за их жизнь. В любом случае спасибо, и не покидайте пределы города. Берите бумагу, всё подробно описывайте, как мне рассказали, и я вас отпущу домой. Пройдите в соседний кабинет. Там напишите — ответил он и Ольга облегчённо схватила бумагу и ручку, и вышла из кабинета.

В холл кинотеатра начали прибывать родственники умерших ребят. Рыдания, проклятья в адрес всех живущих на земле. Полиция стояла в пустом оцепенении, говоря всем одну и туже фразу, которая ни для кого, ничего не значила «Сохраняйте спокойствие. Все справки о родственниках можно навести в приемном покое городской больницы № 19. Списки погибших будут вывешены там-же». Сцена в холле кинотеатра «Сатурн» напоминала всем картину «Последний день в Помпее». Масштаб трагедии был колоссален. В большинстве случаев, с родственниками разговаривали медики. Не трудно было понять, что в зале произошло массовое пищевое отравление. Полиция пожимала плечами. Нет оружия, нет запаха газа, нет даже намёка на наркотическое опьянение. Есть только «голый факт». Огромное количество мёртвых людей, и абсолютное непонимание происходящего ни у медиков, ни у полиция, ни у родственников. Толпа не «рассасывалась» до утра. Уже приехали журналисты и политики. Молодые люди приходили с цветами, и мягкими игрушками. Мода на такие виды «помина» распространена была достаточно давно, поэтому сопротивляться было бесполезно. Всех людей не пускали ближе холла, и оцепив кинотеатр, опер группа пыталась найти хотя бы мало — мальское понимание, что же произошло. Проверено было всё. Лимонады всех сортов, даже из холодильника — были направлены на экспертизу. Поп корн вываливался прямо в мусорные пакеты, и тоже были отправлены туда же. Обшарены каждые самые потаённые уголки кинотеатра, на предмет химикатов. Ничего. Ровным счётом ничего не нашли. Оставалось только надеяться на суд мед экспертизу и медиков, которые отправляли людей в «коме» в ближайшие больницы.

Глава № 7

Ночной звонок — это скажу я вам, испытание не для слабонервных. Мне конечно дело привычное, телефон брать в любое время суток, но всё же, я не любил эти звонки принимать дома. Но он позвонил. Открыв мутные, заспанные глаза, я нашарил телефон на тумбочке, и мысленно послав звонившего в «интимном направлении». Телефон услышал мои молитвы, и затих. А через секунду, снова начал повторять свои трели. Я понял, что выхода нет. Нужно брать эту треклятую трубку. На кровати начала шевелиться фигура жены. Понятно, что и она проснулась. Вопрос, чем её потом придётся задабривать, ведь телефон то мой, и звонят мне. Наконец нашарив трубку в темноте, я выжал из себя:

— Алло. Надеюсь на той стороне, вы от чувства вины вскрыли себе вены.

— Не надейся, Саша, — ответила трубка голосом главного врача — Валентина Ивановича, — эту процедуру я делать не буду, потому как слишком разумен. Подъём, у нас везут массовое отравление. Предположительно — семьдесят человек. Я вызываю сейчас всех врачей, которые у меня работают. Постарайся максимально быстро добраться до больницы, и минимально мало задавать мне сейчас вопросы, — протараторила трубка.

— Выезжаю, — ответил я и нажал на «отбой».

В комнате образовалась ночная тишина, которая сопровождалась недовольным сопением супруги.

— Ну и куда на этот раз? — спросила Карина, — спасать этот грёбаный мир, не забывая щупать всё выпуклое и женское? — продолжила распевать она осипшим от сна голосом.

— Конечно родная, тебе же видней, что я там на работе щупаю, — вставил я свои «пять копеек» в диалог, — и потом, где мои носки? Надеюсь в комоде есть свежие?

— Обязательно есть. У полюбовниц своих спроси, может они поаккуратней меня будут, и тебе свеженькие постирали.

— Карина, меня главный врач вызвал. Семьдесят человек с отравлением везут. Мне быстро нужно собраться. Помоги мне, или не мешай совсем, ревностью своей всё на свете «круша». Сам я разберусь, где что лежит. Спи давай — проворчал я, и вышел из комнаты.

Каждодневная ругань надоела мне до печёнок, и сил оставалось всё меньше, на борьбу с безразличием ко мне. Умом понимал, что давно пора разойтись, а решиться никак не мог. И тянул эту лямку уже третий год. Ни детей, ни кошки, ни стираных носков. С невесёлыми думами я быстро одевался, на ходу заглядывая в холодильник, чтобы убедиться, что обедать я буду в больничной столовке. «Ничего, не привыкать. Ломоносов вон два раза в неделю ел, чтобы знаниями в столице «пропитаться». И я так буду. Может от голода не помру, даст бог» подумал я, и выскочил на улицу. Открыл машину, завёл мотор и рванул по ночному шоссе.

Минут через пять снова позвонил телефон:

— У меня зазвонил телефон, кто говорит, слон? — сказал я и улыбнулся. На дисплее высветился Серёга с всклоченными, рыжими волосами. Видно было, что ему только что звякнул главный.

— Чё за хрень, Сань? — спросил рыжий и волосатый, — забери меня, очень прошу. Я от Таньки наконец — то ушёл, в хосписе сейчас околачиваюсь. Адрес сейчас пришлю. И ты в курсе, что произошло?

— Да, в курсе. Массовое отравление. Я уже по радио услышал. Всех к нам везут, хотя, я думаю, уже привезли, по времени много уже прошло. Двести пятьдесят человек отравлены. Только семьдесят везут. Остальные мёртвые. Так что одевайся давай, скоро буду — сказал я и рванул побыстрей.

Через двадцать минут мы с другом моим, Сергеем Тихоновым мчались в больницу на всех парах. Нам без конца звонили перепуганные коллеги, которые тоже не понимали, что собственно произошло, и как себя вести в подобной ситуации. Такого массового поступления у нас ещё никогда не было, поэтому нужно было справляться по ситуации.

Подъезжали мы уже под вой сирен скорых. На стоянке было как минимум двадцать машин, которые выгружали пациентов. Быстро выйдя из машины, мы почти бегом бежали в больницу. Я рванул в раздевалку, через запасной выход. Чтобы пройти сейчас баррикады каталок с пациентами, пришлось бы ползти ползком по узким тропам. А времени нет. Робы одели за две минуты. На перекур времени не оставалось. Прибежав в приёмник, я отчитался в журнале, что приступил, и рванул в операционную.

Что такое настенные часы, которые останавливают время, именно для тебя… Мистика, или механизм, который просто шутит над тобой. Так, или иначе, но мне пришлось столкнуться с тем, что настенные часы