— Нет, — коротко выпалил Сызоев.

Добежав до прохода, ребята проскользнули мимо ящера со стеком и помчались дальше. Внезапно они почувствовали, что бежать стало сложнее. Каждый шаг давался с трудом, и это состояние не было связано с усталостью.

— Я больше не могу, — прошептала Эмма и рухнула на пол.

Сызоев развернулся. Гений с трудом стоял на ногах, удерживая Ольгу. Ян упал на колени. Ящер в фиолетовом балахоне закрыл собою выход на арену и не мигая смотрел на Сызоева. За его спиной поспешно уводили людей. С каждым мгновением становилось тяжелее дышать. Как на морозе. Лёд всё ближе подбирался к парню. Он ясно слышал хруст замерзающей жизни. Холод змеился и подкрадывался к нему всё ближе и ближе подчиняя. Перестраивая всё вокруг в неведомую и только ему понятную структуру. Пропадали мысли и чувства. Пластами отказывала память. И вот на морозе остался только маленький мальчик, смотрящий влюблёнными глазами в небо. Осталась только мечта, за которую он цеплялся всю жизнь.

«Я хочу стать пилотом», — думал мальчик, ёжась от пронизывающего ветра.

«Я стану пилотом», — шептал окоченевшими губами юноша.

«Я уже пилот», — с трудом вспоминая слова, проговорил мужчина.

«Я — пилот!» — Сызоев поднял голову и встретился с властным взглядом ящера.

«Я пилот, меня зовут Роман Сызоев, я человек, — медленно проговорил он, продолжая глядеть в холодные глаза ящера. — Тебе меня не подчинить. Нет».

Он замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя следы чужого взгляда. Не помогло. Тогда он глубоко вздохнул и закричал, взламывая, словно ледокол, лёд чужого влияния:

— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!

И сразу всё пропало.

Ящер в фиолетовом балахоне равнодушно смотрел на медленно приходящих в себя ребят. Помахивая стеком, словно тросточкой, он скользящим движением сдвинулся в сторону. В открывшийся проход с арены просочились чешуйчатые надзиратели. Взяли ребят в кольцо и под конвоем проводили в пещеру.

— Последним шёл петух. Изрядно пощипанный, но не побеждённый, — с горькой усмешкой прошептал Гений, с трудом переставляя ноги.

Ужин им не принесли.

Завтрак тоже.

Кто же вы такие

Что-то не давало покоя Сызоеву. Будто он упустил ключевую мысль. Проглядел. Увидел что-то важное краем глаза, и тут же забыл. Он прокручивал в голове весь вчерашний день. Вот они проснулись. Пришёл ндраг. Гений с ним говорил.

— Говорил…, — прошептал Сызоев.

Значит, у них есть речь. Сызоев пригладил коротко стриженные волосы. И они как-то нас понимают. При этом не удивляются. Мы же кардинально отличаемся от остальных. Одеждой, которой нет на других людях. Тем, что действуем сплочённо. Мы взаимодействуем друг с другом по-другому. Но их это всё не удивляет. Наоборот… наш надзиратель как будто… хвастается нами перед другими ящерами. Вчера Яном явно хвастались. Выставили бойца на показательный бой.

— Что-то было ещё. Я упустил…

— Ты чего там бормочешь? — пихнул его вбок Гений.

Друзья валялись на лежанке. Гений разглядывал в телефоне сделанные исподтишка фотографии. Вчера он весь вечер строчил в заметках, отключив практически все функции смартфона для сохранности батареи. Сейчас он одной машинально поглаживал Эмму по лодыжкам, которые она сложила ему на живот. Девушка молчала всё утро, периодически проваливаясь в дрёму. Ольга устроилась рядом и, заглядывая в телефон, комментировала каждую фотографию Гению на ухо. Тот улыбался. Ян расхаживал по пещере, то просто размахивая палкой, то отрабатывая удары.

Очень хотелось есть.

Ребята только что поняли, что обед им тоже не принесут. Гений крикнул ящеру: «Это мелко, Хоботов!» и снова уткнулся в телефон. Никто не засмеялся.

— Пытаюсь понять, что я упустил вчера. Вертится в голове… Ребят, давайте вместе подумаем. Вчера Гений пытался говорить с ящером. Мы знаем, что с плёткой — ндраг. С пёрышком — бргет. Что это? Имена, звания? Непонятно. Если бы это было название расы, оно было бы одинаковое для обоих. Значит, в целом ящеры называются не так. То есть это либо звание, либо должность, либо что-то ещё. Не имя. Потом — речь. Получается, они владеют речью и нас понимают. Во всяком случае, вчера поняли. Но ни вот этот, — Сызоев мотнул головой в сторону постоянного соглядатая с пёрышком над ухом. — Ни тот, что был вчера на арене, речью не пользуются. Во всяком случае, мы не слышали. Между собой ндраги тоже не особо разговаривают. Покрикивают, гогочут, но я не слышал, чтобы они говорили фразами. Ни между собой, ни с людьми. Далее — люди. То же самое. Они не говорят. Рычат, вопят, но ни слова. При этом когда Гений вчера заговорил с ящером — он не удивился! Что-то ещё было. Вчера на арене. Вспоминайте. Что вы думали или говорили.

— Я сказала, что они ведут себя как подростки, — неуверенно проговорила Ольга.

— Вот! — Сызоев вскочил и зашагал по пещере. — Как подростки. Провоцируют друг друга на драки. Стравливают людей. Беспрекословно слушаются вот этих, — он снова махнул рукой в сторону бргета. — И стараются не попадаться на глаза фиолетовому.

— Какому фиолетовому? — не поняла Ольга.

— Ну этому, со стеком. В фиолетовом балахоне, — Сызоев сделал жест, показывая длину одежды ящеров. — Но может быть, он не один здесь такой. Может быть, их несколько. Что ещё? Вспоминайте. Давайте любые идеи.

— Помните, когда ндрага одного толпа забивать стала, этот фиолетовый прибежал и только взглядом такой жути навёл, что все потупились и разошлись чуть ли не на цыпочках, — не открывая глаз сказала Эмма.

— Да. Ещё?

Ольга подняла руку, как в школе:

— Фиолетовые не вмешиваются, пока ндрагам не начинает угрожать реальная опасность.

— Верно, а когда вмешиваются, делают это молча, быстро и очень эффективно, — согласился Сызоев.

— Типа ментального удара? — предположил Гений. — Ты просил любые идеи, даже бредовые.

— Для драк с ндрагами людям выдаются ножи, — сказал Ян, остановившись рядом с ними. — Во всяком случае, мы это уже видели. Но вчера мне дали палку. И, если честно, я не понял, что он от меня хотел. Любой его удар мог достать меня, но ящер позволял мне уклониться.

— Так это не ты сам уходил от удара? — удивилась Ольга.

— Нет, — усмехнулся Ян. — Я не настолько крут. Каждый его удар мог сбить меня, но проходил рядом.

— При этом мне показалось, что он как будто хвастался тобой перед остальными. — Сызоев снова сел на лежанку. — Что мы имеем. Есть речь, но не используется. Длинных фраз мы не слышали, только команды. Каким-то образом понимают, что мы им говорим. Ведут себя как подростки. Развлекаются дрессировкой.

— И отловом, — вспомнив, как они сюда попали, добавила Эмма.

— Хорошо, если мы допустим,