страхе, что в следующий раз он может меня убить, я бы не сделала этого в мгновение ока?» Ее дыхание становится хриплым, зубы оскалены, а тело трясется от гнева. Я была прав. Она дерзкая.

Я сердито смотрю на нее. «Я бы вернул все эти вещи тебе. Я бы заставил его заплатить стократно за все, что он когда-либо тебе сделал».

«Но почему?» Она вскидывает руки в воздух. «Это ничего не изменит».

«Тебе бы стало лучше», — настаиваю я.

«Этого не будет!»

«Ладно. Тогда мне станет, блядь, легче», — кричу я.

Она моргает, глядя на меня своими карими глазами. «Почему?» Она шепчет слово так тихо, что я его почти не слышу.

Понятия не имею, почему. Понятия не имею, почему меня хоть на йоту волнует, что ее муж-мудакк должен платить за всю боль, которую он ей причинил. Поэтому я игнорирую вопрос и пробую другую тактику. «Разве ты не будешь легче спать по ночам, если он больше не будет дышать?»

«Зная, что из-за меня на твоих руках кровь мужчины или Макса, или Данте?» Она решительно качает головой. «Нет».

«У меня на руках так много крови, Миа. Поверь мне, когда я говорю тебе, что еще десять пинт не изменят ни малейшего значения».

Она скрещивает руки на груди, сдвинув вместе свои пышные сиськи. «Я не согласна».

Я фыркнул. «Откуда тебе знать?»

«Я знаю, что сколько бы жизней ни отнял человек, каждая оставляет свой след, Лоренцо. И если бы это было на твоей совести, на твоей душе — из-за меня — это будет больнее всего из того, что он когда-либо делал».

Да бля, она действительно так считает. Это видно по вызывающему наклону ее челюсти и по тому, как ее карие глаза сверкают зеленым от ярости и решимости.

«Ну, похоже, твое желание все равно исполнилось, потому что никто его и пальцем не тронет».

Ее лицо озаряется улыбкой, как будто она каким-то образом победила.

«Но он придет за тобой. Ты же знаешь это, да? Он не примет, что ты просто так уходишь от него без борьбы».

Свет гаснет на ее лице, и она кивает.

Я сажусь и даю ей знак сделать то же самое. «Каким будет его первый шаг?»

«Я думала, что он, возможно, подаст заявление о пропаже человека, но…» Покачав головой, она впивается зубами в свою полную нижнюю губу. «Не думаю, что он рискнул бы тем, что его приятели-полицейские узнают, кто он на самом деле. Он сам меня выследит».

«Это не займет много времени. Он знает, что Кэт — твоя кузина, да?»

Она откидывается на спинку стула со вздохом и щиплет переносицу. «Да. Но он не знает, где она живет».

«Хм». Я провожу рукой по бороде. «С его связями ему не составит большого труда найти это место, как только он узнает, что она Моретти. Этот «Мустанг» твой или его?»

«Это его», — тихо говорит она, глубже опускаясь в кресло.

«Если бы я был им, я бы сообщил, что это кража».

«Я не думаю, что он такой же умный, как ты». Она слабо улыбается мне. «Но да, он, вероятно, сообщит».

«Мы не можем допустить, чтобы сюда приезжали полицейские в поисках угнанной машины».

Она ахнула. «Мне так жаль. Я не подумала».

«Я попрошу кого-нибудь отвезти машину обратно в Бостон и бросить возле вашего дома».

Глядя на свои руки на коленях, она кивает. «Мне жаль».

Вид этой сильной, пылкой женщины, такой побежденной и кроткой, заставляет что-то внутри меня надломиться. «Это уже третий раз, когда ты извиняешься с тех пор, как вошла сюда. Прекрати».

«Я…» Она поджимает губы. «Это нервны».

Ничего не говоря, я смотрю на нее.

«Я ценю твою помощь мне в этом больше, чем ты думаешь. Спасибо, Лоренцо».

«Как сказал Данте, ты часть семьи». Отмахнувшись от нее, я хватаю телефон и договариваюсь, чтобы «Мустанг» забрали и отвезли обратно в Бостон. Похоже, она не верит моему притворному равнодушию; она смотрит на меня с выражением, полным любопытства и благоговения, — как будто я какой-то герой, который собирается ее спасти. Я не герой. Я даже не могу спасти себя.

Глава 6

Мия

Подхватив малыша Мика с его игрового коврика, я обнимаю его. Я здесь уже больше недели, и мне едва удалось провести с ним хоть какое-то время.

«Эй, приятель. Твой дядя Лоренцо все время, что я здесь, ни разу не выпускал тебя из рук».

«Папа», — визжит он, демонстрируя свой единственный зуб со слюнявой ухмылкой.

Кэт подходит ко мне сзади, выговаривая слоги моего имени. «Ми-я».

«Папа», — повторяет он, хлопая в ладоши от восторга.

Кэт театрально закатывает глаза. «Он уже три недели говорит «папа» и до сих пор отказывается говорить что-либо еще».

«Это потому, что его папочка — его самый любимый человек на свете», — говорит Данте, направляясь прямо к жене и обнимая ее. Он нежно целует ее в губы, и она наклоняется к нему. Удовлетворенное выражение ее лица согревает мое сердце. У нее было дерьмовое время до встречи с ним, и она заслуживает каждую каплю счастья, которая выпадет на её долю.

Кэт смотрит на Данте и ухмыляется. «Попробуй сказать ему это, когда он будет кричать о сиське».

Он тыкается ей в шею и шепчет что-то ей на ухо, судя по тому, как краснеют ее щеки, и она хихикает, это не для детских ушей. Через несколько секунд она отталкивает его. «У нас гость», — ругается она.

«Мия не гостья. Она член семьи. Так ведь?» — адресовал он вопрос мне.

«Верно», — соглашаюсь я. «Но это напомнило мне вот о чем. Я хочу быть полезной, пока я здесь. У вас, ребята, есть какая-нибудь работа, которую нужно сделать? У кого-нибудь есть мышечные боли, которые нужно вылечить?» — спрашиваю я, небрежно пожимая плечами.

Данте хмурит брови и переводит взгляд с меня на Кэт. «Мышечная боль?»

«Мия — обученный и сертифицированный массажист», — объясняет моя двоюродная сестра.

«Правда? Да. У Лоренцо уже несколько недель сводит шею. Он предпочитает спать на диване, а не в кровати».

Кэт поворачивается к Данте, на ее лице отражается беспокойство. «Он все еще спит на диване?»

Данте кивает, нахмурившись.

Почему Лоренцо спит на диване? Я не задаю этот вопрос вслух, потому что кажется невежливым спрашивать их о том, как спит Лоренцо, вместо того, чтобы спросить его самого. «Посмотрю, позволит ли он мне взглянуть. Но могу ли я еще