17 сентября 1914 г. Итак, наконец-то Лондон официально опроверг рассказы об Архангельске! Боб Вайнер видел русских на вокзале Виктория! Люди верят всему, а чего не видели, то придумывают.

Сообщают, что германский император написал собрату-монарху, румынскому Гогенцоллерну. После разгрома французской армии он намерен оставить во Франции оккупационные войска в количестве 500 тысяч человек, а потом разберется с русскими. Насколько я понимаю, он имеет в виду вот что: когда подчинит Францию, он реквизирует французский флот и разобьет нас. Германская ложь безгранична, а она распространяется по всему миру — в Азии, Африке, обеих Америках, Китае и Европе. Они трубят о французских поражениях, зверствах бельгийцев и французов и наших пулях дум-дум. По-моему, самые ужасные раны причиняют не дум-дум, а самые обычные французские пули. Мы с тревогой ждем результата сражения, которое идет последние дни. В городе много солдат всех армий и всех цветов.

18 сентября 1914 г. Сражение еще продолжается и, скорее всего, затянется еще на несколько дней. Немцы окопались и, похоже, намерены через какое-то время перейти во Франции к обороне, а основные силы бросить на русских. Скоро ли итальянцы решат, что настало подходящее время для того, чтобы продаваться? Газеты предсказывают отставку Сан Джулиано[51], а затем войну. Здесь все идет в основном как обычно; больших волнений нет. Все убеждены, что в конце концов Франция, Россия и Англия победят. Странно: Россия — спасительница цивилизации! После войны она должна получить устройство более современного типа, чем сейчас.

19 сентября 1914 г. Сесила Лоутера[52] ранили в бок, но не серьезно. Джон Понсонби (гвардия) тяжело ранен. Ярд-Буллер[53], который прикомандирован к французскому штабу и провел два дня в британском штабе, видел, как Лоутер и Понсонби спят в алтаре церкви, в которой разместился госпиталь. Там около 5 тысяч раненых, и, насколько я понимаю, организация и условия их содержания оставляют желать лучшего. «Дейли мейл» вернулась в Париж. Я отправил Уррутии прощальное письмо; написал, как мне жаль, что он вышел в отставку.

20 сентября 1914 г. Поведение правительства по вопросу о гомруле недостойно уважения; чтобы не лишиться поддержки Редмонда, они сделали то, из-за чего некоторых из них должна мучить совесть. Сводки военных новостей, которые Уинстон передает в прессу, вульгарны по тону; перед тем как передать их во французские газеты, их подвергают некоторому редактированию! Такие выражения, как «Пусть-ка немцы соврут еще что-нибудь», достойны школьника; гораздо предпочтительнее опровергать ложные заявления без ненужных эпитетов, подлавливая их на противоречиях, и излагать простые факты достойным языком.

Ездили сегодня с Грэмом в замок Шато-Лафит, который принадлежит семье Ротшильд. Там сейчас живут Эдмон и его жена. Замок неопрятен и полон ужасной мебели в стиле Луи-Филиппа. Нам показали погреба, в которых хранится около 80 тысяч бутылок вина. Через день-другой начнется сбор урожая. Они стремятся продавать продукцию за период в 10 лет. Ротшильды делают вино, а покупатель перепродает его виноторговцам, которые либо разливают вино по бутылкам в замке, либо вывозят в бочках. То, что разливается в замке, продается по более высокой цене из-за того, что испарившееся в бочках вино пополняется из других таких же бочек; если же вино в деревянных бочках увозит купец, он, после испарения, может долить его вином низшего качества. На некоторых виноградниках уже начался сбор урожая, но пока не в большом объеме. Пожилая чета пила шоколад; выпив по полчашки, они долили шоколад чаем.

22 сентября 1914 г. В Париж приехала бедная леди Эдвард Сесил. Оттуда она намерена отправиться в Компьень и навести справки у тех, кто хоронил мертвых, входит ли в их число ее сын. При отступлении он был в арьергарде и пропал. Она не знает, убит он, ранен или попал в плен. Французы дали ей охранную грамоту до Компьени, но, боюсь, там она не узнает ничего утешительного и не разгадает тайну его судьбы.

Кайо, главный армейский казначей, явился сюда незваным. Он считал себя всесильным и незаменимым. Когда в конце августа в правительстве произошли перестановки, он думал, что войдет в новый состав кабинета. Будучи главой группы с улицы Валуа[54], он нехотя согласился на то, чтобы в кабинет вошли Бриан, Мильеран и Рибо[55]; но Барту, давший убийственные показания против него на процессе, он бы не вынес. Барту, который ожидал портфеля, пришлось вернуться в свой департамент и присматривать за ранеными. Кайо, которому следовало исполнять свои обязанности в Руане, приехал сюда интриговать; он пошел в Министерство внутренних дел. Министра Мальви, одного из его сторонников с улицы Валуа, не оказалось на месте. Кайо расположился там самовольно, послал за главой кабинета и отдавал ему приказы, телефонировал жене и вел себя так, словно он министр. Мальви нашел все это проявлением дурного вкуса. Военному министру Мильерану пришлось напомнить Кайо, что, поскольку он теперь военный, он должен вернуться к исполнению своего воинского долга. После этого он вынужден был уехать.

Жюль Камбон[56] посоветовал властям собрать необходимые доказательства чинимых зверств, чтобы в конце войны потребовать достойное возмещение, а именно провести суд и наказать виновных — тех, кто их санкционировал.

23 сентября 1914 г. Я видел письмо одного голландского банкира, занимающего ведущее положение. Он пишет, что мобилизовано 300 тысяч человек. Поскольку Голландия граничит с Германией и боится Англии в вопросе о голландских колониях, ей необходимо как можно дольше сохранять нейтралитет. Большинство голландцев против Германии, а после того, как стало известно о зверствах, чинимых немецкими солдатами, трудно сдерживать голландские полки на бельгийской границе.

Редакция «Тан» возвращается в Париж. Некоторые считают, что следом вернется и правительство. Только что пришла телеграмма о гибели трех наших крейсеров водоизмещением в 12 тысяч тонн каждый. Их потопили немецкие подводные лодки. Крейсеры были старого образца, и все же это серьезный удар. Боюсь, что нам не удастся добраться до немецких кораблей. Недавно здесь был один бельгиец; он рассказывал, что немцы убили его мать и изнасиловали жену. Позже он поставил пулемет на свой автомобиль и отправился охотиться на немцев. По его словам, он убил 120 немцев; позже цифра снизилась до 80. В «Каплуне», где он обедал и откуда отправился на охоту, ему бурно аплодировали. Его автомобиль был усыпан цветами; он получил букеты, объятия и поцелуи! Такие люди очень странные и театральные. Возможно, тот бельгиец — самозванец; если он охотится на немцев, Бордо не то место, где можно их найти, за исключением раненых. Не хватает английских медицинских сестер; из Нанта прислали 10.