— На ней есть бар? — оживился Марсель.

Ева пожала плечами.

— Честно говоря, не имею ни малейшего понятия. Как-то не обращала внимания.

— Ну может, какое-нибудь кафе или ресторан? — не унимался он.

— Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что в центре этой площади стоит древнеегипетский обелиск, самый высокий из всех, имеющихся в нашем городе, — сообщила Ева.

Чтобы позлить этого избалованного французика, я готова на время забыть о вызванной Массимо неприязни к Египту, отметила она про себя. Кстати, имена этих двух типов начинаются с одной буквы. Бывают же такие, вызывающие неприязнь совпадения.

— И сколько их всего? — лениво поинтересовался Марсель.

— Кого? — не поняла Ева.

— Обелисков, — так же лениво бросил он.

— Тринадцать.

— Не очень-то хорошее число для Рима.

— Это еще почему? — удивилась Ева.

— Ну как же, где-то здесь на его улицах резиденция самого главного католика — и вдруг такое число.

Ева замерла, изумленно уставившись на своего подопечного.

— Вы это серьезно? — только и смогла проговорить она.

— Что?

— Насчет резиденции.

— А что, мои слова были похожи на шутку? — в свою очередь поинтересовался Марсель.

— С учетом того, что резиденция Папы находится именно в том самом Ватикане, который мы сегодня так и не посетили, ваши слова вряд ли можно воспринять всерьез, — сдержанно объяснила Ева.

— А, ну да, конечно. Ватикан. Я просто забыл, — пробормотал он.

— Простите мое любопытство, но сколько вам лет? — осторожно поинтересовалась она, когда они направились дальше.

— А вам? — мгновенно откликнулся тот.

Ева метнула в него уничтожающий взгляд.

— Похоже, вам никто никогда не говорил, что задавать подобные вопросы девушкам неприлично, — недовольным тоном заметила она.

— Девушкам? — переспросил Марсель и, немного подумав, уточнил: — А старухам, значит, можно?

Ева раздраженно поправила ремешок сумочки.

— Таким, как вы, можно все, — холодно проговорила она, даже не взглянув в его сторону.

— Это каким же? — поинтересовался Марсель.

Компенсирующим умственную отсталость папиными деньгами, мысленно ответила она. Вслух же, стараясь говорить как можно спокойнее, объяснила:

— Считающим, что Рим и Ватикан, это одно и то же.

Марсель равнодушно пожал плечами.

— Ну и что с того? Не вижу в этом ничего удивительного. Так считают многие из моих друзей.

— В самом деле? А ваше имя они случайно не путают с названием города? — уже не скрывая иронии, спросила Ева.

«Фарфоровый отпрыск» уставился на нее недоуменным взглядом.

О боже, да этот бедный малый и впрямь не в себе, с невольным сочувствием подумала Ева. Ну и работу мне задал босс. Нужно будет непременно поблагодарить его за оказанное доверие.

— Куда мы идем? — спохватился Марсель, оглядывая незнакомую улицу.

— Я же сказала — на площадь.

— Ах да, обелиск, — вспомнил он.

Видимо, просветления у него все же бывают, подумала Ева.

— Я вам, конечно, благодарен за выбранный маршрут, но предпочел бы вместо обелиска взглянуть на Колизей, — вдруг учтиво проговорил он.

— Вот как? Ну что ж, это вполне достойное начало экскурсии, — одобрительно откликнулась она.

— Колизей во все времена считался символом Рима, — начала свой рассказ Ева, когда они уже стояли возле его стен. — Строительство этого сооружения началось еще…

— Знаю-знаю, в незапамятные времена, — перебил ее Марсель, бросая вокруг скучающие взгляды. — Потом здесь проходили бои. Я смотрел «Гладиатора», так что можете не трудиться.

— Вы ведь сами предложили начать экскурсию именно отсюда, — растерянно проговорила Ева. — Я думала, вам интересно.

— Все, что мне было интересно, я давно узнал из фильма, — вновь перебил ее «фарфоровый отпрыск».

— Вот как? Тогда зачем же мы сюда пришли? — уже раздраженно поинтересовалась Ева.

— Ну, к примеру, перекусить, — непринужденно откликнулся Марсель. — Посмотрите, напротив расположено очень уютное кафе. — Он показал рукой на другую сторону улицы.

— Это траттория, — терпеливо уточнила Ева.

— Конечно, не совсем то, чего бы мне хотелось, но все же там можно пообедать, — не обратив внимания на ее замечание, продолжил Марсель. — Да, кстати, время обеда уже пришло, — он выразительно постучал по циферблату своих часов, таких же огромных размеров, как и его одежда. — Так что вам не удастся затащить меня на вашу хваленую площадь с башней.

— С обелиском, — вновь поправила его Ева.

— Неважно, — нетерпеливо отмахнулся он. — Башня или обелиск, не все ли равно? Это ведь одно и то же. Идемте лучше в кафе.

Ева сокрушенно покачала головой.

— Можно вам задать один вопрос, Марсель? — учтиво поинтересовалась она, когда они уже сидели за столиком.

— Конечно, — беззаботно откликнулся он.

— И вы обещаете не отвечать на него другим вопросом?

Марсель задорно рассмеялся.

— Ладно, обещаю, — милостиво согласился он.

— Чем вы занимаетесь? — не скрывая любопытства, спросила Ева.

Марсель бросил на нее недоуменный взгляд.

— Да вот, сижу вместе с вами в кафе. Вернее в траттории.

— Нет, я имела в виду вашу профессию. Кем вы работаете? Чем занимаетесь в жизни?

Он сделал неопределенный жест.

— Музыкой.

— Музыкой? — удивленно переспросила Ева. — Вы что же, играете на каком-то инструменте? Или сочиняете мелодии?

— Нет, слушаю, — спокойно объяснил Марсель.

На несколько секунд ладонь Евы замерла над сумочкой, откуда она собиралась достать экскурсионный план шефа. Затем она медленно оперлась на нее подбородком, со все возрастающим интересом вглядываясь в лицо собеседника. «Фарфоровый отпрыск» тоже ответил ей любопытствующим взглядом. Так они некоторое время разглядывали друг друга, не говоря ни слова. Первым не выдержал Марсель.

— Можете не упражняться в выразительных взорах, — с ухмылкой, но на этот раз уже вовсе не самодовольной, а скорее самоироничной, проговорил он. — Мне и без них понятно, что вы обо мне думаете.

— Неужели? — не меняя позы, поинтересовалась Ева.

— Конечно, это же ясно как белый день. Вы считаете меня самовлюбленным недоумком, прожигающим жизнь на деньги своего папочки. Разве я не прав?