Ольга еще ранее вынула из рюкзаков все и развесила на вантах для просушки множество вещей. Мы находились в спокойной нирване и не торопили события. Неожиданно Влад сорвался с места и заорал:

– Солнце… Выглянет солнце… Быстрее сектант, – и с этими словами он исчез в каюте, где уже вскрыл тайник и приготовил навигационные инструменты к работе.

Действительно, слева от нас на небе что-то светлело. Но и этого светлого пятна оказалось достаточным, чтобы определить наше положение в море. Между тучами светлело все больше, луч солнца к нам не прорвался, но Влад успел замерить высоту светила. Теперь речь шла о работе с таблицами и картами, которые мы нашли в каюте в клеенчатом портфеле.

Ольга сидела на румпеле, а мы с Владом колдовали над справочниками. Несколько минут поиска нужных данных, совмещение со временем, угол солнцестояния и…

Широта с долготой оказались у нас в руках. Мы были в пятидесяти километрах юго-западнее мыса Сарыч, что рядом с Балаклавой, и вблизи Севастополя. А это означало, что ближайший берег, кроме крымского, – румынский и болгарский. Узнав, что нас несет к Румынии, Ольга воскликнула:

– Нет, только не туда… У нашей семьи к румынам свои счеты… Еще с войны… Они здесь такое вытворяли… Только не туда…

– Успокойся, Ольга, мне так же не хотелось бы оказаться в Румынии по двум причинам: мой дядя-танкист погиб там, и я был в этой стране в конце семидесятых с «щепетильными делами»… Мог остаться след…

И чуть ли не хором мы воскликнули:

– Даешь Болгарию!

* * *

Вот так случилось, что мы даже не стали обсуждать вопрос из вопросов: что делать дальше, после побега? И если возвращаться в Россию, то не через Крым или даже Украину, а через заграницу.

Болгария… Русские сердца всегда связывали с болгарами самые лучшие чувства. Еще со времен конца восемнадцатого века, затем русско-турецкой войны семидесятых годов позапрошлого века и времени борьбы с фашизмом. Наконец, православные болгары – наши братья по разрушенному соцлагерю…

Итак, жребий был брошен – Болгария. Тогда я не сказал, но подумал о том, что в Болгарии я, возможно, смог бы разыскать моего знакомого по делам службы – коллегу по профессии. Мы встречались с ним в Москве.

Я знал, что разорение социалистических начал коснулось и Болгарии, но «мой» болгарин не мог исчезнуть бесследно. Последний раз я его видел незадолго до нынешних событий в Москве. Он тогда работал на одном из каналов болгарского телевидения, имея свою программу…

К полудню небо прояснилось окончательно и брызги солнечных лучей слепили глаза, не вызывая недовольства с нашей стороны. Окончательно просохла и наша одежда, которую мы в свое время не догадались простирнуть в воде.

А так как воды вокруг было полно, мы решились испробовать старый матросский способ стирки еще со времен парусных кораблей. С этой целью наиболее загрязненную глиной часть одежды мы насадили на длинный шкертик и выбросили… за борт. И через час-другой, прополоскавшись в волнах, выстиранная одежда и белье стали чистыми до неузнаваемости.

Окончательно, кажется, мы привели в порядок и свои мысли о будущем. И даже наметили конкретные шаги. Во-первых, мы находились в километрах трехстах от болгарского порта Варна. Имея ход в двенадцать-пятнадцать, а то и двадцать километров, мы могли преодолеть это расстояние за сутки. Яхта такой ход могла держать, если, правда, погода будет благоприятствовать, волна станет более спокойной, и мы сможем поднять все паруса.

Во-вторых, мы были в состоянии управлять яхтой по очереди, ибо каждый владел в разной степени навыками работы с парусом.

Наконец, в-третьих, захваченные из дома продукты вполне могли составить наш рацион на два-три дня: хлеб, колбаса, сыр, сало, картошка, лук… и огурцы.

И все же было одно «но». Вода! Обыскав все уголки яхты, мы нашли два анкерка с остатками воды – не более 5–6 литров. Чуть затхлая, но все же вода. И это на троих?! Поэтому оговорили, что часть воды мы будем получать для утоления жажды из… огурцов, благо, что они чуть ли на девяносто процентов состоят из воды, а их у нас было с десяток. Мы благодарили нашу Ольгу за то, что она, в темноте и наощупь, выбрала самые большие из них.

Конечно, еще вчера можно было бы собрать воду штормовую, но время было упущено. Сегодня же погода все более радовала нас, как и море, которое час от часа успокаивалось. Однако меры к приему «небесной влаги» мы все же предприняли: на случай дождя держали наготове парус.

Прокладку курса доверили, естественно, Владу и по очереди стояли на руле. В кокпите каждый из нас с удовольствием сидел – это было приятное место. Над бортом торчала только голова, а по телу разливалось тепло, даримое мартовским, но все же южным солнцем.

Курс мы держали на мыс Калиакрия, чуть-чуть севернее порта Варна. Этот мыс привлек нас по двум причинам: мы не хотели идти прямо в большой порт, к местным властям, а еще нас интересовал этот мыс своим легендарным прошлым. Здесь была одержана одна из первых блистательных побед русского парусного флота над турками, еще при адмирале Ушакове. После сражения при Калиакрии северная часть Черного моря стало безраздельно принадлежать русским.

Тревога, естественно, не покидала нас. Нужно было думать о встрече с болгарами – пограничниками, таможенниками, властью. Нам следовало бы подготовить убедительную легенду нашего побега и «биографию» каждого из нас.

Конечно, и легенда, и биографии лишь частично стали бы носить элементы блефа – лучше всего кое о чем умалчивать. Но впереди мы имели двадцать, а может быть, тридцать часов хода, и за это время надеялись подготовить достаточно убедительные причины нашего побега и просьбу к местным властям в чем-то помочь нам.

Итак, на борту небольшой пятиместной яхты «Кафа» собрались без преувеличения смелые люди, хотя и волею судьбы оказавшиеся таковыми. Теперь каждый должен был рассказать о себе поподробнее, но в рамках того, что позволило бы выдержать перекрестный допрос на суше.

В этой ситуации одно могло радовать: бегство наших сограждан из отчизны по разным причинам, вернее всего, становилось нормой. И конечно, Болгария принимала у себя русских братьев, тем более единоверцев, и всех, кто хотел следовать дальше в Европу или за океан.

– Ну, начинай первым, Влад, – предложил я. – Пусть Ольга пока подумает о грехах своей непорочной жизни…

Мы сидели в кокпите, укрытые от ветра и укутанные в просохшие куртки, надетые на свитера грубой вязки. На руле сидела Ольга, и ее молодость и крепкая спортивная фигура вполне увязывалась с боевой операцией прошедшей ночи.

Я выбрал Влада первым для самоотчета, потому что Ольга была более опытной на жизненном пути.

– Максим Алексеевич, я здешний, феодосийский… С Карантина, – начал Влад. – Вам это место хорошо знакомо… Но школу кончал в Судаке…Мне двадцать пять. За плечами – морской техникум по классу судоводителей малых судов, имею диплом штурмана четвертого класса… С морем дружу с двенадцати лет – морские классы с походами под парусом по всему Крымскому побережью…