Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я знаю… – Яр закрыл глаза. – Она не отвечает на звонки.
– Ты пропустил ее выставку, чего ты ждал?
– Ждал, что она поймет – я не могу по-другому.
– Она будет «понимать» всю свою жизнь, дай ей возможность хоть сейчас показать, кто в доме хозяин. Это Снежа, Яр, она скоро успокоится, а как успокоится – позвонит сама.
– Передай ей привет.
– И все? А как же, что ты безумно ее любишь, что рвешь на себе волосы из-за разлуки, что закрываешь глаза и видишь ее? Самарский, ты полный профан в попытках попросить прощение…
– Если мы будем продолжать в таком же духе, скоро, чувствую, стану профи. Ладно, позвонишь, когда что-то прояснится с этим Шутовым, ну и если Титов решит связаться со мной через вас.
– Жди звонка и передавай привет Алекс… – Дима понизил голос, произнося имя так, как это делают представительницы самой древней профессии, предлагая свои услуги по телефону.
Самарский положил телефон на стол, погружаясь в свои мысли. Пусть и слишком кардинально, но Дима прав, ему не хочется просидеть тут месяц, а то и больше, в ожидании, когда Титов соблаговолит снять свою кандидатуру. Выбор компании предстоит через семь с небольшим недель. Этот старый пень может тянуть сколько угодно.
Еще и неизвестно откуда взявшийся Шутов. Кто он? Почему вдруг появился так некстати? Как дошел так далеко?
Ему самому предстоит в этом разобраться, а чтобы взяться за него, сначала нужно было решить все с Титовым.
* * *
Что значит быть заложницей? В представлении Саши, смотревшей в детстве десятки сериалов о буднях милиционеров, разборках братков образца девяностых, каких-то американских фильмов-боевиков, все должно было быть не так, как происходило с ней. И слава Богу.
Пятый день она пребывала «в гостях». Пятый день к ней наведывался вежливый до одурения Артем, оставляя и забирая еду. Ее кормили по расписанию, стоило Артему увидеть оставленный девушкой обед, он неизменно чинно спрашивал, что же не пришлось девушке по вкусу. На ее редкие вопросы почти всегда отвечал.
Не было темного подвала, сырого топчана, крыс, снующих прямо перед носом, похлебки в жестяной тарелке. Не было палача, не дающего расслабиться ни на секунду. На нее не давили ни морально, ни физически. Единственное лишение – запрет передвигаться по дому, отсутствие простого человеческого общества.
Самым родным существом на планете в эти дни Саше казался Артем. Она радовалась его приходам, будто ребенок, возвращению мамы с работы.
– Не понравился пирог? – он взял со столика поднос, не замечая, с каким немым обожанием на него смотрит Саша, получившая наконец-то хоть какой-то объект за который можно зацепиться глазом. – Глаша расстроится.
– Кто? – Артем улыбнулся, продолжая собирать посуду.
– Глафира. Хозяйка дома. Она готовила пирог специально для вас.
– Глафира? Мы что… Мы не во Франции? – Саша пыталась ухватиться за любой намек на их местонахождение, как за соломинку.
– Я этого не говорил. И впредь лучше о подобном не спрашивать.
Саша лишь тяжело вздохнула, в очередной раз, смиряясь с таким положением вещей.
– Сколько я еще буду тут? – папа обещал решить все быстро, и она верила, вот только его «быстро» начало затягиваться.
– Это зависит не от меня. Лучше спросить у Ярослава Анатольевича.
– А где он? Как я могу спросить что-то у человека, которого видела раз в жизни? – пытаясь завязать волосы, Саша слишком сильно дернула резинку, та порвалась. – Блин, – девушка посмотрела на ни на что негодную теперь ленту.
Кроме как о еде, ее похитители позаботились так же и о быте, частично. Ей был предоставлен сменный комплект одежды, не слишком подходящего размера. Обычного кроя сарафан, плотно облегающий до талии, а потом спускающийся вниз до колен, из банных принадлежностей ей было положено довольствоваться лишь тем, что хранилось в ванной изначально, набор весьма скудный, например, расческу пришлось просить у Артема, подобной роскоши тут не наблюдалось, а для длинных волос ее отсутствие – сродни смерти. Все эти пять дней Саша мечтала оказаться дома, просто снова там, где можно почувствовать себя свободной, где не приходится дергаться от каждого шороха, где не нужно изощряться, в поисках замены элементарным средствам личной гигиены, боясь попросить об оных у собственного похитителя.
Порванная секунду тому резинка – единственная, найденная в кармане джинсов совершенно случайно.
Глупое. Ее положение в этом доме можно было назвать лишь глупым. И это прекрасно понимала она сама, и боялась, что это же понимает и Самарский, а значит, рано или поздно, решит что-то менять. Единственное, о чем Саша молилась каждый день, чтобы переговоры, в которые ее больше не посвящали, имели свой успех. Молилась, не имея возможности даже узнать, есть ли в этих молитвах толк.
– Из гостиницы доставили ваш чемодан… – Артем задумчиво смотрел на порванную резинку. – Как только мы его проверим, некоторые вещи оттуда можно будет взять.
– Спасибо, – Саша бессильно опустила руки, смиряясь. По какому принципу будет проходить отбор этих «некоторых вещей» – ей явно не ответят.
– А Ярослав Анатольевич… Уж поверьте, он тоже не намерен тянуть. Всем выгодно, чтоб ситуация разрешилась быстрее.
– Чтоб она разрешилась, достаточно просто меня отпустить, клянусь, я не стану распространяться о том, кто и при каких обстоятельствах меня похитил! У меня даже доказательств не будет!
Артем усмехнулся – разоблачение грозило им меньше всего. Французские власти за разборки славянских мафиози, как они называли всех бизнесменов из постсоветского пространства, не возьмутся, а единственный человек, которое это касается, уже давно в курсе, кто, зачем и почему выкрал его дочь.
– Вы ведете себя очень хорошо, Александра Константиновна, просто продолжайте в том же духе, и совсем скоро мы расстанемся, вряд ли друзьями, но хотя бы не так плохо, как это могло бы быть.
Слабое утешение. Очень слабое. Не сказав больше ни слова, Артем взял со столика собранный уже поднос, вышел из комнаты, а через несколько десятков секунд Саша снова услышала тройной щелчок. Закрывать ее не забывали никогда.
Боже, это все похоже на какой-то фарс! Неудачный прикол. Вот только не смешно, совершенно не смешно. Как и вчера, и позавчера, после этого обеденного визита Артема, ей предстояло коротать время, вышагивая из угла комнаты в угол, в ожидании его возвращения с ужином.
Какое сегодня число? Наверное, двадцатое августа, а может девятнадцатое или двадцать первое. Она даже уже не была уверена, в какой день ее точно выкрали, не была уверена, что проспала после похищения всего лишь несколько часов, а не полноценные сутки, не была уверена, что просыпается каждое утро, а не через одно. Если похитители ставили себе целью попытаться свести ее с ума, им это удавалась.
А если так мечется она, не в состоянии никак повлиять на ситуацию, то что же должен чувствовать сейчас папа, от которого все зависит? Ему-то во стократ хуже, он ведь даже понятия не имеет, от каких мелочей мается она, он-то не знает, что ее не окружает сырой подвал, крысы, жестяные тарелки! Чертов Самарский со своими играми… Каждый день Саша просыпалась с мыслями о том, что она ненавидит этого человека, своего похитителя и злейшего врага. Артем, который, в общем-то, исполнял каждый его приказ, не заставлял клокотать в ней злость с такой силой. Ему она даже была благодарна за то, что тот пытается облегчить ее участь как может. А вот этот самоуверенный, напыщенный индюк, вершитель судеб… Каждый раз, стоило только подумать о нем, кулаки непроизвольно сжимались.