уходить на китобойных судах, теперь практическая полная блокировка выезда из Англии. В добавок, на границах установили тщательную проверку.

— Обложили. Теперь нам не выбраться с этого большого острова…– вздохнул Разумовский.

— К сожалению, это так.– Редклиф задумался и слегка наморщил лоб.– Кстати, мистер Мельбурн, информация об инциденте у мыса Луп-Хед должна обязательно попасть в газеты. Нападение французских фрегатов на корабль Королевского флота вызовет широкий резонанс и раскачает политическую обстановку в Британии.

— Это был не Французский Флот, а наемники.

— Каперы?

— Этих парней наняли, чтобы отбить подлодку. И думаю, не без участия моего старого приятеля Пьера Лемара.

— Кстати, куда он исчез? Я уже несколько месяцев ничего не слышал о Лемаре…

— Я бы тоже хотел это знать.

— Скажу честно, ссылаясь на достоверные источники. На самом деле в Англии и во Франции многие недовольны начавшейся войной. Даже в Палате Лордов имеются противники военного конфликта… Я позабочусь о том, чтобы информация об инциденте в Ирландии попала в прессу, если это рассорит Англию и Франция — нам это будет только на руку.

Я кивнул:

— Кстати, у меня накопился компромат на британских чиновников, богатых промышленников и высший командный состав британской армии.

Компромат остался не только от покойного «дедушки», который любил изучать тайные пороки людей, но кое-что мне за достойную оплату нашептала Кэтрин, лондонская жрица любви.

— Это хорошо. Мы подумаем, как можно использовать компромат. Что у вас, мистер Хопсон?

Мистер Хопсон. Разумовский сейчас работал над серьезным заданием и теперь жил под новыми документами. Мне все время было интересно, где Редклиф достает такие безупречные документы, которые совершенно не вызывают подозрения при проверках. Однако лишних вопросов в нашей среде задавать не принято.

— Мне удалось втереться в доверие к вдове генерала Рауттера, — кивнул Разумовский.– Вчера провел первую ночь в ее доме и заглянул в кабинет покойного генерала. В кабинете действительно много корреспонденции и писем. Вскоре я займусь этим вплотную…

— Будь осторожны, смотрите, чтобы вдова вас ни в чем не заподозрила.

— Мистер Редкиф,– произнес я.– Экспансия в Крыму уже началась, и мы не сможем ее остановить. Теперь вся надежда на наших солдат и офицеров. Но думаю, мы вполне можем наносить точечные удары по экономике Британии.

— Каким образом?

— Большую армию нужно не только кормить, но вовремя доставлять на фронт нужный боезапас. Нужно тщательно продумать, как можно устроить на заводах саботаж и забастовки, замедлять доставку угля на оружейные и промышленные заводы. Насколько я знаю, рабочие получают мизерные зарплаты, а в связи с войной еще выросли налоги… много недовольных, нужно подогреть толпу как пороховую бочку и в нужный момент выпустить искру…

— Неплохо придумано. Но вам, мистер Мельбурн, как только подвернется подходящая возможность, вместе с Грегори Добсоном — нужно возвращаться в Россию. Это приказ Генштаба. Теперь я буду думать о безопасном маршруте.

— Извините, мистер Редклиф. Но я все же спрошу. Неужели в Генштабе беспокоятся о моей безопасности? Почему именно сейчас, когда я внедрился в британскую разведку и даже стал доверенным лицом королевы — требуют моего возвращения. Не поймите меня неправильно. Я безумно хочу домой, очень скучаю по жене и сыну. Но сейчас, когда Восточная война в самом разгаре — я так много могу сделать для пользы России, находясь в логове врага.

Редклиф вздохнул.

— Вы еще не знаете, но похоже, в российском штабе завелась крыса. В прошлом году погибли два опытных русских разведчика в Лондоне. Мистер Мельбурн, особенно эта информация касается вас. Секретная служба уже устраивала вам проверку, значит за вами наверняка приглядывают. И если они вцепятся в горло, то поверьте, уже намертво… Молите Бога, чтобы за это время, пока я ищу безопасный маршрут, ничего не случилось… и сами не лезьте на рожон.

— Предатель в российском штабе? — удивился Разумовский.

— Достоверно известно, что были изменены данные о составе коалиции. Меншиков поджидал, что в Крым высадятся 24 тысячи солдат и офицеров экспедиционного корпуса, на самом деле их оказалось в два с половиной раза больше.

Я побледнел.

— Но это же полный провал. Кто мог подменить данные? С такими секретными документами работают единицы. Всех нужно тщательно проверить.

— Предателя уже ищут. Сейчас всех тщательно проверяют. Эта подмена может стоить тысячи человеческих жизней… Войска коалиции уже подошли к Альме. Там ведутся ожесточенные бои. Но перевес пока на стороне коалиции…

Я добела сжал в руке карандаш. Из-за какой-то гниды-предателя все неожиданно пошло прахом… Сейчас все зависит от битвы на Альме. Но если противник все же прорвется к Севастополю — последствия будут удручающие.

— Сколько солдат Меншиков отправил к Альме?

— Около тридцати тысяч.

Я вздохнул. Перевес действительно на стороне коалиции. Один к двум. К тому же англичане и французы собрали в экспедиционный корпус самые подготовленные свежие соединения…

— Теперь никаких шифрованных писем и объявлений в газетах. Секретная служба тщательно проверяет письма и корреспонденцию. Если нужна встреча — каждый вторник и четверг с пяти до шести вечера я буду находится на этой квартире. И конечно не смейте сунутся на метеостанцию. С начала войны Британская Секретная служба увеличила штат почти в два раза. Премьер Абердин-Гамильтон дал личное задание сэру Генри очистить Англию от шпионов. К вашему сведению, в Лондоне работаем не только мы, много французских и австрийских резидентов.

— Но ведь французы и англичане сейчас союзники? — удивился Разумовский.

— Думаю временные союзники.

— Послушайте, мистер Редклиф, а если появится срочная информация, которую нужно срочно передать? — поинтересовался я.

— Для экстренной связи существуют старые добрые письма от «дядюшки» и мальчики-посыльные. Вы знаете мой домашний адрес, как и я ваши адреса. Но повторюсь — это крайний, экстренный случай. Я уже неоднократно замечал в своем дворе топтунов.

Разумовский тихо произнес:

— Кстати, чтобы усыпить бдительность миссис Рауттер, вчера я сделал ей предложение, в следующем месяце мы собираемся обручится.

— Вы можете обручиться, можете даже жениться и завести маленьких сопливых детишек. Но как только поступит приказ — вы должны немедленно вернуться в Россию.

— Само собой,– пожал плечами Разумовский.

Вскоре мы вышли на улицу и сразу разошлись в разные стороны. На углу Лэдинч-стрит я заглянул к знакомому частному аптекарю.

— Доброе утро, мистер Мельбурн! По вам даже часы можно сверять,– улыбнулся аптекарь,– ровно десять.

— Доброе утро, мистер Спенсер, вы уже приготовили препарат?

Аптекарь кивнул и