Амос счел настоящей победой то, что ему удалось захватить родителей врасплох и поделиться с ними приобретенными знаниями, ведь мама с папой высказывались на данную тему весьма расплывчато и неточно, если не сказать – вообще избегали ее. Теперь он знал все, знал так же хорошо, как и они, и настала пора воспринимать его как взрослого человека и разговаривать с ним как с настоящим мужчиной.

Амос всегда хотел, чтобы его считали старше, чем он есть на самом деле. Ему хотелось делать все, что делают взрослые, и наравне участвовать в их разговорах. Когда с ним обращались как с ребенком, его сразу охватывало чувство неполноценности, ведь он вовсе не считал себя маленьким.

Наконец и в этом году наступил час прощания с колледжем, любимой учительницей, ассистентами и строгой дисциплиной, а вместе с ним пришел долгожданный момент возвращения в семьи, расставание с которыми у некоторых учеников длилось аж с октября прошлого года – ведь их родные жили слишком далеко, а финансовое положение оставляло желать лучшего.

Амос, с уже собранным чемоданом, в нетерпении ждал возле своей кровати, когда зазвенит колокольчик и раздастся громогласный голос дежурного портье: «Амоса Барди просят пройти в холл». Всякий раз, как раздавался звон колокольчика, сердце ребенка начинало бешено колотиться; однако ему пришлось ждать дольше, чем он предполагал, потому что родители застряли в пробке на автостраде между Флоренцией и Болоньей. Приехали они к обеду. Но желание мальчика поскорее вернуться домой победило голод, и они немедленно отправились в обратный путь. Амосу хотелось приехать пораньше, чтобы успеть встретиться со своими товарищами, прокатиться на велосипеде, навестить Стеллу и вывести ее из стойла: пусть пощиплет травку на свежем воздухе. Словом, чтобы реализовать хотя бы половину его плана, понадобился бы день, состоящий не из двадцати четырех, а из сорока восьми часов.

Но дома он обнаружил лишь бабушку с дедушкой и младшего братика, с нетерпением ожидавших его. Все его друзья были на полях, где помогали родителям. Что ж, ничего не поделаешь, они увидятся на следующий день. Настроение у Амоса все равно было великолепным. Сложно описать состояние ребенка, вернувшегося домой после долгих месяцев пребывания в колледже: оно похоже на сладкий мед, какой не под силу сделать даже самим пчелам; неописуемый покой, бесконечная, необъяснимая детская радость, способная превратить в ничто боль разлуки и легко заставить забыть глубокую грусть, строгость, царившую в школьных стенах, зависть однокашников, непонимание учителей… Спору нет, радость возвращения покрывает жестокую цену, которую платит ребенок, вынужденный уехать из семьи.

Лето в этом году было очень жарким, и Амос никак не мог дождаться, когда они всей семьей поедут на море. Их пригласила в гости тетушка отца, синьора Эуджения, у которой была скромная квартирка в Лидо Ди Камайоре; но для этой райской поездки следовало ждать августа, а на дворе был всего лишь июнь. А пока предстояло организовать себе интересную жизнь в деревне.

Однажды утром Серджио, близкий друг Амоса, живший по соседству, зашел за ним, чтобы показать свое последнее творение: новую рогатку, явно куда более мощную и меткую в сравнении с прочими. Отыскав ветку правильно изогнутой формы, Серджио еще больше выгнул ее и подогнал под нужный размер, а затем отправился искать старую шину. Ножницами он вырезал из нее две тонкие полоски примерно в сорок сантиметров длиной, закрепил их с одной стороны на двух краях рогатки, а с другой – на небольшом овальном кусочке кожи, протянув их через два проделанных в овале боковых разреза, и наконец связал между собой тонкой и прочной ниткой. Закончив работу, он бегом бросился к другу, только что вернувшемуся из колледжа, чтобы подарить ему этот драгоценный предмет в знак сохранения прежнего уважения и дружбы. Затем они начали соревноваться. Мальчишки вставали в центр круга, начертанного камнем посреди двора перед домом Барди; каждый прицеливался из собственной рогатки и выстреливал камнем в сторону дупла в стволе одной из сосен, что росли на площади, безмолвно бросая тень на поле битвы и терпеливо взирая на невинные ребячьи забавы.

Первого августа семья Барди наконец-то отправилась на море. Квартира тети Эуджении оказалась просторной, но, поскольку теперь в ней жили две семьи, там стало довольно людно. Амоса поселили в одной комнате с тетей Вандой, кузиной отца; он с уважением и любовью звал ее «тетушкой», как было принято в их семье. К этой родственнице мальчик питал особую симпатию – возможно, потому, что вечерами перед сном она удовлетворяла его ненасытное любопытство по очень многим вопросам. Иногда она рассказывала ему про животный мир: например, описывала невероятную прожорливость пираний или жестокость мурен; от этих рассказов у Амоса по-настоящему разыгрывалась фантазия. В другой раз синьора Ванда, преподававшая литературу в младших классах, пересказывала ему новеллу Верги или читала стихи, по ходу объясняя значение некоторых слов, которых еще не было в лексиконе Амоса. Амосу вскоре предстояло перейти в пятый класс начальной школы; поэтому он частенько задавал ей разные вопросы: о том, насколько сложны экзамены, в чем заключаются задания, какое количество баллов нужно набрать, чтобы перейти в следующий класс, и так далее. Будучи хорошим педагогом, тетя терпеливо отвечала на все вопросы племянника, а заодно, пользуясь случаем, занималась с ним грамматикой и логическим анализом, чтобы дать ему хотя бы элементарные основы этих предметов. Амос, который обычно учебе предпочитал игры с друзьями на свежем воздухе, в этот раз зачарованно слушал тетушку Ванду, чьи рассказы иной раз длились до поздней ночи, пока на них обоих не нападал сон и их голоса постепенно не сменялись тихим бормотанием морских волн.

Утром он просыпался в полном одиночестве: тетя к моменту его пробуждения уже уходила. Тогда он звал маму, просил ее принести ему в постель кофе с молоком, но та неизменно отказывала сыну в этом удовольствии, чтобы заставить его подняться; потом, позавтракав, он отправлялся на пляж под названием «Добрые друзья», который в особенности нравился ему, так как там были некоторые спортивные сооружения – кольца, трапеция и даже качели, которыми, впрочем, были снабжены практически все пляжи этого замечательного курорта. Амосу необычайно нравилось хвататься за кольца обеими руками и повисать головой вниз с выпрямленными кверху ногами. Каким же счастливым он чувствовал себя в такие моменты! Старая тетушка Эуджения и другие родственники, разумеется, боялись, что он упадет и расшибется, но это лишь сильнее заводило его, потому что – надо признать, – как и многие другие дети в его возрасте, Амос был немножко эксгибиционистом.

Частенько он бежал искать Раффаэле, местного спасателя, а тот дарил ему очередную огромную ракушку, приставлял ее к уху мальчика и говорил: «Послушай, как шумит море!» У Раффаэле были крепкие руки с накачанными мышцами, словно у штангиста. Мальчик был просто очарован его мужественностью и силой; ему нравилось прикасаться своими ручонками к его бицепсам, задумываться о том, какие же сильные спортсмены, и мечтать, как в один прекрасный день он сам станет боксером, борцом или чемпионом по карате. Так что в тот период Раффаэле был его любимчиком, живым символом силы, смелости и мужества. Кроме того, именно тем летом он научил Амоса плавать. Однажды, предварительно договорившись с синьором Барди, он дождался мальчика на причале в семь часов утра, затем посадил его в лодку и, мощно работая веслами, поплыл прочь от берега. Возле буйка он остановился, сложил весла и привязал лодку за один конец каната. Другим концом он обвязал Амоса вокруг пояса и велел ему прыгать в воду, но тот в ужасе отказался. Тогда, после нескольких бесплодных попыток, Раффаэле решил поступить иначе: он схатил мальчика под мышки и без всяких объяснений бросил в море. Спустя мгновение Амос обнаружил, что тот плывет рядом с ним, и, поскольку лить слезы от страха не было никакой возможности, он занялся тем, что стал следить за своими движениями. Раффаэле спокойным тоном давал ему весьма полезные советы, и вскоре Амос почувствовал, как удовольствие постепенно вытесняет страх. Его отец тем временем с довольным видом управлял катамараном и периодически подбадривал сына. Совсем скоро Амос активно задвигал руками и ногами так, как его учили, – словом, поплыл. Миссия была выполнена. За короткое время он научился плавать по-собачьи, а потом – чуть позже – и на спине.