– Как тебя зовут?

– Икер.

– Откуда ты?

– Из Мемфиса.

– Египтянин?

– Да, но я против Сесостриса! После того как я помог своим друзьям-азиатам в Кахуне, я попытался убить тирана. После неудачи я спрятался в надежде снова найти своих друзей, чтобы уйти от стражи, мне оставался только один выход: пройти через Стену фараона и укрыться в Ханаанской земле. Я снова хочу сражаться против угнетателя. Если Провозвестник возьмет меня в свои сторонники, он не разочаруется.

– Кто рассказал тебе о нем?

– Мои друзья-азиаты. Его слава растет. Фараон и его окружение начинают испытывать страх. Вскоре и другие египтяне присоединятся к делу Провозвестника.

– Как ты прошел через Стену фараона?

– Я выбрал отдельно стоящую крепость и прошел ночью. Лучники стреляли, и меня ранило в левое плечо.

Икер показал рану.

– Должно быть, он сам себе нанес эту рану! – воскликнул с ненавистью допрашивавший Икера ханаанин. – Лицо этого египтянина мне не нравится! Это наверняка шпион!

– Если бы это было так, – иронично заметил Икер, – с моей стороны было бы глупо бросаться в пасть к шакалу! Уже несколько раз я рисковал жизнью, чтобы спасти вашу страну, и не откажусь от этого, пока она будет оставаться угнетенной!

В дом вошел один из мальчишек, нападавших на Икера, и шепнул что-то на ухо главарю. Главарь кивнул, и мальчишка выбежал за дверь.

– Ты действительно пришел один, – констатировал ханаанин. – За тобой никто не шел.

– Это ничего не доказывает! – воскликнул один из ханаанеев. – Нужно быть бдительными. Давайте лучше убьем его, так спокойнее.

Атмосфера стала еще более тяжелой.

– Не совершайте того, чего нельзя исправить, – предупредил Икер. – Я – опытный писец и хорошо информирован о том, что происходит в Мемфисе. Я знаю обычаи, царящие во дворце. Я могу оказать вам бесценную помощь.

Этот аргумент смутил ханаанеев. Многие сочли, что это довольно серьезные аргументы, и высказались за то, чтобы принять египтянина. Однако двое мрачного вида мужчин продолжали требовать казни Икера.

– Нам нужно подумать, – решил главарь. – Пока мы примем решение, ты будешь нашим пленником. Если попытаешься бежать, мы тебя убьем.

Исида вошла в часовню храма Сесостриса, где стояла ладья Осириса. Это помещение постоянно находилось под охраной и было самым надежным местом. В святилище имели доступ только царская чета, постоянные жрецы и она, юная жрица Абидоса. Только они могли исполнять здесь ритуал. Пока Великая Царица находилась вне Абидоса, Исида сама ухаживала за ладьей, которая из-за болезни акации страдала из-за недостатка энергии, необходимой для совершения ритуальных таинств. Только призывы, обращенные к каждому из элементов ладьи, удерживали ее в этой жизни.

Юная жрица сосредоточенно помолчала, потом отдернула завесу, скрывавшую бесценную реликвию.

– Твой нос – это грудь повелителя Запада, воскресшего Осириса! Твоя корма – это грудь бога Мина, воссоздающего огонь! Твои глаза – это око духа, способного видеть Великого! Твой руль – это божественная чета города бога! Твоя двойная матча – это единственная звезда, которая рассеивает облака! Твои передние канаты – великий свет, твои задние канаты – жила пантеры Мафдет, сторожащей Дом Жизни! Твои канаты с правого борта – правая рука создателя Атума! Твои канаты с левого борта – его левая рука! Твоя кабина – это богиня Неба с ее силами! Твои весла – руки Хора, когда он плывет![3]

Через несколько секунд золото ладьи стало гореть значительно ярче. Вся часовня озарилась божественным светом, потолок превратился в звездное небо, и ладья снова поплыла в космосе.

Потом опять наступила темнота, золото померкло и движение замерло.

Пока акация не зазеленеет и на Абидосе не появится целительное золото богов, Исида не сможет добиться большего. Заклинания помогают, по крайней мере, удержать целостность ладьи и не дают ей развалиться.

Завершив таинство, Исида вернулась к себе и проверила, накормлен ли Северный Ветер. Каждый вечер она долго гуляла с ним по дорожке, вьющейся в поле. Ослик, готовый в любой момент подставить свою спину для помощи другим, в конце концов завоевал все, даже самые суровые сердца. Теперь его, животное Сета, все воспринимали как доброго духа, хранителя этих мест. И каждый признавал, что Исида была права, что пошла на этот смелый эксперимент.

– Икер, наверное, уже перешел через Стену фараона, – шепнула она Северному Ветру.

Северный Ветер поднял правое ухо.

– Значит, он теперь в земле Ханаанской! – вздохнула Исида.

Северный Ветер подтвердил это.

– Он жив, правда?

Ослик сразу же радостно поднял правое ухо.

Это был положительный ответ.

– Я не должна бы думать о нем, – прошептала Исида. – По крайней мере, так часто… Он меня попросил ответить ему… Но разумно ли полюбить жрицу? Да и я… Разве я имею право любить Царского Сына? Мое существование проходит здесь, а не где-нибудь. И я должна неукоснительно исполнять свой долг. Ты понимаешь меня, Северный Ветер?

Глаза ослика засветились нежностью.

Бега внимательно смотрел на свою правую ладонь. В самом ее центре навсегда была выжжена крохотная голова Сета с большими ушами и характерным лицом. Эта эмблема соединила союзников бога разрушения и жестокости Сета – Медеса, Жергу и самого Бега. Да, вот тебе и союз: Секретарь Дома Царя, его преданный слуга и постоянный жрец с Абидоса!

Он, Бега, избранный, чтобы всю жизнь служить Осирису, предал его…

Но разве сам фараон не унизил его, назначив высшим жрецом Абидоса не его и не ему доверив ключ от высших таинств? А ведь он заслуживал этого как никто другой: примерная жизнь, всеми ценимые познания, достойные похвалы суровость и строгость… Никто, даже Безволосый, не ровня ему!

Не признать этих качеств означает нанести несмываемое оскорбление. И Сесострис заплатит за все сполна. Бега, поправ свою клятву, надругавшись над тем, чему поклонялся, желал теперь только смерти тирану и краха Египту! Но тиран и Египет неразрывно связаны друг с другом в Абидосе, этом жизненном центре страны, а значит… Крах Абидосу!

Бега, ледяной, как пронизывающий зимний ветер, высокий и величественный, испытывал наслаждение, думая о мести и разрушении духовного центра Осириса. Основы, на которой фараон созидает свой народ и свою страну!

Провозвестник повстречался Бега как раз тогда, когда горечь его достигла предела…

И тогда зло вырвалось из его груди как чудовищная буря, как ураган, опрокинувший все заслоны и безраздельно овладевший его разумом! Даже на вершине отчаяния Бега и представить не мог, как велика сила Сета…