– Ваш телефон мне дал Кординов, – кричала Марина. Спасаясь от шума проезжавших машин, она дошла до угла улицы. И чуть совсем не оглохла: здесь отбойным молотком вскрывали асфальт. Марина чуть не бегом вернулась назад, зашла за дом, заткнула второе ухо пальцем, чтобы не пропустить ни слова.

– Стёпа? А зачем дал? Вы кто? – с перерывами в шуме электрички слабо доносился женский голос.

– Я – Марина Белых. Я пишу книгу про альпинистов.

– Из альпинистов? А я вас не помню.

– Вы меня не знаете. Я пишу книгу про Безрыбкиных.

– Не пишите СМС, у меня они не проходят.

– Кни-гу про Без-рыб-ки-ных!

– Вы пишете книгу про Безрыбкиных? – неожиданно четко прозвучал удивленный голос почти в полной тишине. Видимо, во время остановки электропоезда.

–Да! – завопила Марина. – Расскажете мне про них?

– Конечно! Приходите ко мне сегодня вечером. Адрес я напишу, от меня СМС идут. – Голос опять стал тонуть в шуме. – Приходите в семь.

***

«Повезло, что этот дом рядом с папиным институтом, а то тетя Катя бы меня ни за что не отпустила. Адрес два раза переспросила, велела долго не задерживаться. Ну, как с ребёнком обращается! А здесь ходьбы меньше 20 минут».

Дальше везение кончилось. Марина напрасно трезвонила, в квартире 14 никого не было. Она вышла из подъезда и приготовилась ждать. Варфоломеева сама написала адрес, ошибки не было. Опоздала на электричку? Может, осталась ночевать? Или она сказала «в восемь»? Тогда ждать придется целый час. Дворик был не особенно уютным. Огромный кусок его отхватила стройка. Судя по забору новый дом возведут чуть ли не впритык к старым, добротным четырехэтажным кирпичным домам примерно довоенной постройки. «Безобразие! Нарушение всех санитарных норм!». Единственную скамейку плотно оккупировали бабушки. Марина подошла к забору, где валялись, перегораживая тротуар, пара бетонных блоков, постелила на пыльный бетон газету, села и приготовилась терпеливо ждать. «Но как узнать Таню Варфоломееву? Лет ей не меньше 50. Придется бегать за каждой входящей в подъезд женщиной и спрашивать, не вы ли Таня Варфоломеева? Нет, лучше пропускать, а потом проверять квартиру, благо, первый этаж». Зазвенел телефон, Марина удивленно рассматривала незнакомый номер, но не торопилась отвечать.

– Не вы ли ждете Варфоломееву? – спросил голос над самым ухом.

Марина вздрогнула от неожиданности. Рядом с ней стояла молодая женщина, примерно ровесница Марины. Она держала в руке тихо жужжащий телефон, на экранчике светился номер Марины. Марина сбросила вызов, поднялась и внимательно взглянула на незнакомку. Для жительницы провинции она выглядела чересчур эпатажно: голова выбрита на затылке и с боков и татуирована, а сверху сиреневый хохолок. Свои волосы, где остались – светлые, сильно выгоревшие, такие же ресницы и тонкие выщипанные брови. Кожа сильно загорелая, а глаза – светлые, серые, отчего лицо женщины немного напоминает негативное изображение. Растянутая майка-тельняшка, сползающая с плеча, очень короткие шорты, кеды на босу ногу, цепи, кольца, сумка под крокодила вся в шипах. По возрасту она никак не могла быть подругой Светланы Безрыбкиной.

– Да, – приветливо улыбнулась Марина. – Я жду Татьяну Варфоломееву. Добрый вечер! А что случилось?

– Здрассьте! Я – Ира Варфоломеева. А мама опаздывает на полчасика, попросила меня вас встретить. Пошли в дом, что ли?

Они вошли в двухкомнатную квартиру, с широким коридором-прихожей, скромно обставленную, мечтающую о ремонте, но аккуратно прибранную и довольно чистую.

Ира проводила Марину в большую комнату и усадила на диван перед столом, накрытым льняной скатертью с вышивкой «ришелье». В квартире по сравнению с улицей было прохладно, но воздух был спертый и сильно пахло какими-то незнакомыми духами. Ира первым делом открыла форточку.

– Сейчас будем чай пить, – не спросила, а скомандовала она. – Я тут плюшки прикупила, – она достала из шипастой сумки пару пакетов со снедью.

– Может, лучше на кухне? – Марине стало жаль красивую скатерть.

– Ладно, пошли, там проще, конечно.

Кухня подкачала, она была маленькая, тесная, едва вмещающая двоих едоков. Судя по количеству табуретов, кроме матери и дочери здесь никто не жил. Зато окно было всё заставлено горшочками с цветущим комнатными растениями. Вот тут запах цветов просто сбивал с ног. По ширине подоконника Марина прикинула, что толщина стен примерно сантиметров шестьдесят.

Ирина, соблюдая исконно русские традиции гостеприимства, сначала дала гостье выпить чашку чая с ватрушкой, развлекая её разговором о цветочках. Самый сильный аромат оказался у невзрачной метелки, похожей на овёс. Дождавшись «спасибо, больше ничего не хочу», она спросила:

– Я не поняла, вы кто будете?

– Марина Белых, приехала из Москвы, пишу книгу об альпинистах, друзьях вашей мамы.

– Да вы чо! Настоящая писательница?!

– В основном, я – журналист, но книги тоже пишу понемногу.

– Здорово! А я бухгалтером работаю.

Брови Марины сами взлетели вверх

– Чему вы удивляетесь? Это я с пляжа пришла, а на работе, я, конечно, офисный стиль соблюдаю.

– Простите, Ира, вам не мешает ваша прическа? На работу не трудно устраиваться?

– Не-а. Сейчас полно молодых отвязных директоров, им даже нравится такой имидж. Я уже раз десять фирмы меняла. Как только меня что-то начинает напрягать: зарплату долго не повышают или подводят к тому, чтобы посадить – я сразу подыскиваю новое место. И раз – заявление по собственному. Последний раз, правда, пришлось уволиться так быстро, что новое место еще не подобрала. Но это не страшно, главное, тюрьмы избежала.

– Вы это серьёзно?

– Конечно. «Жизнь главбуха и опасна и трудна». Но давайте я вам лучше начну что-нибудь рассказывать про маму. Пойдемте, я альбом её молодости покажу.

Ирина усадила Марину на диван, достала альбом, сама устроилась в кресле напротив и начала.

– Моя мама, Татьяна Петровна Варфоломеева, начала заниматься альпинизмом на первом курсе Новосибирского электро-технического института. Вот здесь они поехали на скалы в Искитим, а это – тренировка на Горской…

– Простите, Ирина, – перебила её Марина, поглядев на первые несколько фотографий, чтобы иметь представление о внешности Татьяны. Внешность была – так себе: худая, черная, лохматая, неулыбчивая девушка. Ирина даже с татуированным черепом выглядела привлекательней. – Я в основном хотела сделать книгу о супругах Безрыбкиных.

– Вы можете написать про меня: Ирина Варфоломеева, тридцать четыре года. Василий Безрыбкин, великий альпинист, «снежный барс», чемпион Союза и прочая, и прочая, – мой отец. Мама очень его любила. Отец погиб в 1977 году. Вот здесь хранится вырезка из газеты «Комсомольская правда». «Наклонятся горные хребты самым мощным в мире обелиском». Мама всегда скрывала, кто мой отец, об этом знали только мы вдвоем. Но сейчас я готова рассказать всю правду, только не бесплатно. Пятьсот долларов меня вполне устроит.

– Минуточку! – Прервала её