— Да. Почему?

Ван-Некк подошел ближе и заговорил тише:

— Если здесь священники и кое-кто из туземцев католики, может быть, верно и другое — про богатства: золото, серебро и драгоценные камни. — Наступила тишина. — Вы видели что-нибудь, кормчий? Какое-нибудь золото? Драгоценные камни на туземцах или золото?

— Нет. Ничего, — Блэксорн мгновение подумал. — Я не помню, чтобы видел что-нибудь. Ни ожерелий, ни бус, ни браслетов. Послушайте, я должен еще кое-что вам сказать. Я был на борту «Эразмуса», но корабль опечатан. — Он сообщил, что случилось, и их беспокойство усилилось.

— Боже, если мы не можем вернуться на корабль, а на берегу священники и паписты… Мы должны найти способ выбраться отсюда. — Голос Маетсуккера задрожал. — Кормчий, что мы собираемся делать? Они сожгут нас! Конкистадоры, эти негодяи, заколют нас своими шпагами…

— Мы в руках Бога, — сказал Жан Ропер самоуверенно. — Он защитит нас от антихриста. Это его обещание. Бояться нечего.

Блэксорн сказал:

— То, как самурай Оми-сан разговаривал со священником, — я уверен, что он ненавидит его. Это хорошо, а? Мне бы хотелось знать, почему священник не носит своей обычной одежды. Почему на нем оранжевая одежда? Я никогда не видел этого раньше.

— Да, это интересно, — сказал Ван-Некк. Блэксорн поглядел на него.

— Может быть, их влияние здесь невелико. Это могло бы нам очень помочь.

— Что нам делать, кормчий? — спросил Джинсель.

— Быть терпеливыми и ждать до тех пор, пока не придет их главарь помещик, этот дайме. Он даст нам уехать. Почему бы ему не поступить так? Мы не сделали им вреда. Мы имеем товары для торговли. Мы не пираты, нам нечего бояться.

— Очень верно и не забывайте, кормчий сказал, что туземцы не все паписты, — проговорил Ван-Некк, больше чтобы успокоить себя, чем других. — Да. Это хорошо, что самурай ненавидит священника. И что вооружены только самураи. Это не так плохо, а? Просто следите за самураями и достаньте обратно свое оружие — это идея. Мы будем на борту до того, как вы узнаете об этом.

— Ну а что случится, если дайме папист? — спросил Жан Ропер.

Никто ему не ответил. Потом Джинсель сказал:

— Кормчий, этот человек с мечом? Он разрубил другого туземца на куски после того, как отрубил ему голову?

— Да.

— Боже мой! Они варвары! Сумасшедшие! — Джинсель был высокий, миловидный юноша с короткими руками и очень кривыми ногами. Цинга унесла все его зубы. — После того, как он отрубил голову, другие сразу ушли? Ничего не сказав?

— Да.

— Боже мой, невооруженного человека убили таким образом? Зачем он сделал это? Почему он убил его?

— Я не знаю, Джинсель. Но ты никогда не видел такой быстроты. Один момент меч был в ножнах, в следующий голова уже покатилась.

— Боже, спаси нас!

— Боже мой, — пробормотал Ван-Некк. — Если мы не сможем попасть на корабль… Черт побери этот шторм, я чувствую себя таким беспомощным без очков!

— Сколько самураев на борту, кормчий? — спросил Джинсель.

— На борту было двадцать два. Но еще были самураи и на берегу.

— Гнев божий покарает язычников и грешников, и они будут гореть в аду веки вечные.

— Хотел бы я быть уверен в этом, Жан Ропер, — сказал Блэксорн едва слышно, так как чувствовал, что страх перед божьим возмездием проник в комнату. Он устал и хотел спать.

— Ты можешь быть уверенным, кормчий, о да, как я уверен. Я молюсь, чтобы твои глаза открылись правде Бога, чтобы ты понял, что мы здесь только из-за тебя, потому что он оставил нас.

— Что? — спросил Блэксорн с опаской.

— Почему на самом деле ты убедил адмирала плыть в Японию? Этого не было в наших приказах. Мы должны были отправиться в Новый Свет, проводить военные действия в тылу врага, потом вернуться домой.

— Но с севера были испанские корабли, и деваться было некуда. У тебя, что, память отшибло вместе с мозгами? Мы должны были плыть на запад — это было единственное спасение.

— Я ни разу не видел вражеских кораблей, кормчий. Никто из нас не видел.

— Конай, Жан, — сказал Ван-Некк устало. — Кормчий сделал что мог. Конечно, там были испанцы.

— А, это верно, и мы были в тысяче лиг от друзей и во вражеских водах, ей-Богу! — возразил Винк. — Это была правда — и мы поставили на голосование. Мы все сказали «да».

Сонк сказал:

— Меня никто не спрашивал.

— О, Боже мой!

— Успокойся, Джохан, — Ван-Некк попытался снять напряжение. — Мы первыми достигли Японии. Вы помните все эти рассказы, а? Мы разбогатеем, если мы не будем глупить. Мы имеем товары для торговли, и здесь есть золото — должно быть. Где еще мы сможем продать наш груз? Не в Новом Свете, где за нами охотились и где нас грабили. Испанцы знали, что мы вышли из Санта-Марии. Мы должны были покинуть Чили, и нам нельзя было вернуться через пролив — конечно, они залегли, поджидая нас, конечно! Нет, здесь был наш единственный шанс, и это была хорошая идея. Наш груз можно обменять на специи, золото и серебро, а? Подумайте о доходах — в тысячу раз, это обычное дело. Мы на островах пряностей. Вы знаете о богатствах Японии и Китая, вы слышали о них всегда. Мы все слышали. Почему еще мы все записались на это судно? Мы разбогатеем, вы это увидите!

— Мы все мертвецы, как и остальные. Мы в стране Сатаны.

Винк сказал сердито:

— Заткнись, Ропер! Кормчий прав. Не его вина, что остальные умерли. Люди всегда погибают в таких путешествиях.

Глаза Жана Ропера были в крапинку, зрачки крошечные.

— Да, Бог успокоит их души. Мой брат был одним из них.

Блэксорн глядел в фанатичные глаза, ненавидя Жана Ропера. В глубине души он спрашивал себя, действительно ли он плыл на запад, спасаясь от вражеских кораблей. Или потому, что он был первым английским кормчим, прошедшим пролив, первым в таком положении, готовым и способным кинуться на запад с шансом совершить кругосветное путешествие?

Жан Ропер присвистнул:

— Разве другие умерли не из-за твоих амбиций? Бог накажет тебя!

— А теперь придержи язык. — Слова Блэксорна были мягкими и окончательными.

Жан Ропер оглянулся назад, его продолговатое лицо с выступающими скулами и крупным носом замерло, и он больше не проронил ни слова.

— Вот так. — Блэксорн устало сел на пол и прислонился к одной из стоек.

— Что нам делать, штурман?

— Ждать и готовиться. Их дайме скоро приедет — тогда мы получим все для ремонта корабля.

Винк выглянул в сад: самурай сидел без движения на корточках около ворот.

— Посмотрите на этого негодяя. Сидит часами, не двигаясь, ничего не говорит, даже в носу не ковыряет.