Шли годы, зрение портилось, и я подумала: «Что ж, раз мне все равно придется носить очки, пусть это будут ОЧКИ». Выбрала самую крупную оправу, которую у себя нашла, и вставила в нее линзы.

К КОНЦУ 1940-х мой бизнес в области дизайна интерьеров был на подъеме. Однажды я искала ткань, а точнее, образ ткани, который представила себе в процессе работы над интерьером прекрасного дома в Лонг-Айленде, и почему-то была уверена, что она должна обнаружиться на полке одного из магазинов Нью-Йорка. Я хотела найти конкретную ткань – и не могла. Ее просто не существовало. И это сводило меня с ума.

По воле случая я встретила девушку, с которой вместе училась. Она работала на текстильном производстве, и я спросила, не подскажет ли она, где найти необходимую мне ткань. Она ответила, что не знает; но, если мне нужно что-то особенное, можно обратиться к ее отцу. Он оказался признанным гением текстиля: приехал в Америку с юга Италии с парой ручных ткацких станков и обосновался в Патерсоне, Нью-Джерси, где и запустил продажу своих диковинных тканей. В итоге он открыл небольшую фабрику в Лонг-Айленде и занялся производством тканей для оптовиков вроде Scalamandré, Lee Jofa и Schumacher.

Я приехала к Папе и рассказала, за какой тканью все это время охотилась. Он предложил мне набросать ее дизайн и обещал воплотить его, если рисунок придется ему по душе. Причем он мог позволить себе выпустить буквально считаные метры ткани, что было настоящим преимуществом: большинство производителей отказались бы от такого небольшого заказа, который стоил бы им слишком дорого. В итоге Папа воплотил ткань моей мечты в жизнь, и получилось просто шикарно. Вскоре он спросил меня, нет ли у меня других идей для тканей. И мы стали выпускать текстиль вместе. Я использовала результаты нашей работы в своих интерьерах или просто продавала их.

Однажды Папа предложил открыть совместное производство: он отвечал бы за работу фабрики, я – за дизайн, а Карл – за продажи и ведение бизнеса. Мы с Карлом согласились, что идея хорошая, но переживали, удастся ли претворить ее в жизнь. Лишней кучи денег у нас не было. Нужно было покрывать повседневные расходы. В то время Карл работал в компании своего отца.

Мы решили, что сначала нужно исследовать рынок. В те дни дизайном интерьеров в основном занимались компании с большим штатом сотрудников, а не отдельные энтузиасты с парой помощников, как принято сегодня. Мы выпустили несколько образцов, и Карл договорился о ланчах с парой дизайнеров. Реакция была положительной, так что мы продолжили.

Наконец, образцов стало так много, что их пришлось сложить в чемодан, который в скором времени стал слишком тяжелым, чтобы Карл мог носить его с собой. Тогда он приделал к чемодану колесики и, кстати, оказался первым, кто до этого додумался. Если бы он запатентовал свое изобретение, возможно, нам до конца жизни можно было бы больше ничего не делать. Но когда я об этом упоминала, Карл всегда отмахивался: «Не переживай, только представь, сколько веселья тогда прошло бы мимо нас».

У нас накопилось очень-очень много образцов. Потому что каждый раз, когда Папа выполнял какой-то заказ, он отрезал кусок ткани и вручал его мне. И вот чемодан уже трещал по швам: его едва можно было закрыть, особенно учитывая, что основное место в нем занимала тяжелая старинная атласная тафта. Тогда мне и пришла в голову идея создания цветастого одеяла. Я привезла все образцы на фабрику, отрезала от каждого по кусочку около 30 см и скомпоновала их по цветам, чтобы все вместе смотрелось гармонично.

И вот однажды, после многократных попыток, мы наконец договорились о встрече с Дороти Дрейпер, ведущим декоратором того времени. И как раз утром перед этой встречей с фабрики прислали готовое одеяло. Карл положил его в чемодан поверх остальных тканей и поехал.

Когда его пригласили войти, миссис Дрейпер, дама весьма корпулентная, стояла за огромным раскройным столом, который служил ей еще и письменным.

Она взглянула на Карла и спросила:

– Ну, молодой человек, что у вас есть для меня?

Он открыл чемодан и широким, полным драматизма жестом бросил на стол одеяло.

Она охнула и сказала:

– Бог мой, знаете, да это первая ткань в полоску нормального размера, которую мне доводилось видеть!

Да, она приняла наше одеяло за ткань в полоску. А у Карла не хватило смелости ее поправить, потому что она уже готова была заказать почти 300 м.

На следующий день к нам заехала Сара Фредерикс. Эта женщина продавала прекрасную дизайнерскую одежду в своих магазинах в Нью-Йорке, Бостоне и Палм-Бич и славилась безупречным вкусом и любовью к украшениям. Сара услышала о нас от знакомого антиквара, позвонила и спросила, можно ли заехать к нам домой в нерабочее время. В итоге она заказала больше 200 м ткани с приглянувшимся рисунком. И тут мы поняли: если такие признанные специалисты в области декора и моды посчитали нас достойными сотрудничества, нужно все же попробовать запустить настоящий бизнес.

Компания Old World Weavers открылась в 1950 г.

В те годы в сферу производства тканей было сложно пробиться, так что нам пришлось проявить изобретательность. Но в результате наше упорство окупилось. Мы начинали с единичных небольших проектов. Все ткани производили на заказ, потому что не могли позволить себе организовать хранение ассортимента в каком бы то ни было объеме. Один заказ тянул за собой другие, первые пару лет все шло прекрасно. Но на текстильных фабриках появились профсоюзы, и производить материалы небольшими партиями стало намного дороже.

Пришло время сменить приоритеты.

В 1953 г. мы поехали в Европу, чтобы найти интересные ткани для воспроизведения. Когда я чего-то хочу, я неутомимо к этому стремлюсь, так что мы обошли все возможные магазины. Набрали броше, парчу, жаккард – самые разнообразные ткани ручного производства. Мы не просто искали особенные узоры, но узнавали, на каких станках их можно было бы аутентично воссоздать.

Многие производители, с которыми мы пытались сотрудничать, в буквальном смысле закрывали перед нами двери: мы хотели заказывать слишком небольшие объемы – по их меркам это были не заказы, а так, пробники. Более того, во Франции большая часть фабрик уже работала на героя войны капитана Роджера Браншвига[6]. Но мы не унывали и вскоре нашли свой путь к успеху: в Италии наши поиски принесли желаемые результаты.