— Пожертвования на храм, — как бы невзначай подвинул ему чашу жрец.

Креол понимал намеки. В чаше звякнули три сикля серебра, и широкое лицо шангу расплылось в улыбке.

— Воистину щедр твой дар, сын мой, — сказал он. — Вот, за благочестие твое бог наш Энки награждает тебя своим благословением и этими старыми рукавицами.

— Ну спасибо тебе, Энки, — поклонился божественному кумиру Креол. — Хм… а нет ли у тебя в храме еще и изображений Энки?

— А зачем тебе, сын мой?

— Хочу в домашнем святилище поставить. И жертвы приносить.

— Ну так почему бы не в храме, сын мой? — заулыбался жрец.

— До твоего храма шесть дней пути.

— Ты можешь заказать адорант! — широким жестом обвел статуи Гату. — Я дам тебе адрес мастерской, где твое изображение высекут в храме, и ты всегда будешь здесь, со мной!

— Какое счастье. Но мои адоранты уже стоят в лучших храмах Ура. Я хочу иного.

— Что же, малые кумиры Энки там тоже высекают, — пожал плечами жрец. — Но обязательно передай, кто направил тебя. В знак уважения ко мне мастер сделает тебе скидку.

— Ага, — буркнул Креол. — А вы не думали, что однажды Энки спустится на землю, зайдет в свой храм, увидит все эти адоранты и возопит: я жил во лжи, они все ненастоящие!

— Не спусти… а… нет, сын мой, ты не понимаешь. Адорант — это как бы символ твоего личного присутствия. Вы же, маги, используете в ритуалах вольты и прочие ухищрения? Ты, главное, думай об Энки, иногда приноси ему жертвы и не греши, а все остальное за тебя сделает адорант.

Символ присутствия. Вольты. Думать о богах, а остальное сделает каменная статуя… Креол пристально посмотрел на гладкое лицо жреца, и его осенило. Он понял, где взять волосок из его бороды… и понял еще кое-что. В голове завертелись мысли насчет Шедевра… пока смутные и неоформленные, но он вдруг начал понимать, как совместить элементаристику и демонологию.

— Ладно, я должен идти, — торопливо сказал он, выходя под чистое небо.

Спускался по лестнице маг быстрее, чем поднимался. Потом он почти вприпрыжку добежал до указанной жрецом мастерской, растолкал спящего каменщика и купил самый маленький и дешевый кумир Энки.

— Вот бог этого жреца, — протянул Креол его Харуту и Маруту. — А вот палец этого жреца.

Духи колодца посмотрели на отрезанный от рукавицы палец и переглянулись. Затем то ли Харут, то ли Марут спросил:

— А волосок из его бороды?

— Вот, — протянул пустую ладонь Креол. — Кто может сказать, что я не держу волосок из несуществующей бороды?

— Ну что же, — сказал то ли Харут, то ли Марут. — Он продемонстрировал некоторое остроумие…

— …Логические способности… — добавил то ли Марут, то ли Харут.

— …И умение приходить к результату самым оптимальным путем.

— Это значит, что я выдержал ваши дурацкие испытания? — нетерпеливо спросил Креол.

— …Что, конечно, не говорит, что полученные знания он применит мудро…

— …И уж тем более во благо…

— …Но по крайней мере у него есть потенциал…

— …И его разум готов создать что-то новое…

— Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет, — начал злиться Креол. — У нас был уговор, и я выполнил свою часть.

— С истиной нельзя договориться. Ее нельзя купить и ей нельзя приказать.

— Но ее можно узреть… и испить.

И они вновь покинули стражников, которые в этот раз совсем обомлели, и один даже упал, звеня оружием.

Креол немного подождал. Харут и Марут не возвращались. Маг вспомнил, сколько всего прошел, чтобы разыскать этих двух содомитов, и едва сдержался, чтоб не швырнуть в их колодец Огненный Шар.

— Нельзя купить… — зло бормотал он, пиная мокрые камни. — Нельзя приказать… Испить!.. а-а!..

В конечном счете он же не к Харуту и Маруту приходил, а к колодцу. Они же просто его стражники. И… в воде плавает черпак. Тут раньше не было черпака, Креол точно помнил.

От холодной колодезной воды свело зубы. После суток жажды и беготни та показалась слаще императорского вина. Креол пил и пил, пока не почувствовал, что больше не может. Тогда он уселся возле колодца и воззрился на пламенеющую над городскими стенами зарю.

Он прислушался к своим чувствам. Скоро ли подействует магия колодца? Может, уже действует?

Небо светлело, ночная тьма отступала, теснимая рассветом. И одновременно у предметов появились тени — все более и более отчетливые. Креол глядел на них и в голове крутились смутные мысли.

Отрезанный палец, который уже действительно палец, но в то же время и не он. Несуществующий волос, который существует, если вы договорились, что это так. И не сам бог, но его идол, который есть бог, если вы в это верите.

— Я понял! — вскочил на ноги Креол.

В тот же день он отправился домой, в Ур. Идея ему в голову пришла настолько революционная, что он еще несколько месяцев дорабатывал, совершенствовал свой Шедевр. Однако пришел час, когда он вновь прибыл в Вавилон — и на сей раз отправился прямо в храмовый квартал, прямо к башне Гильдии.

Она не так велика, как храм Этеменанки, и не является зиккуратом. В башне Гильдии шесть этажей, и она суть цилиндр из белоснежного мрамора. Сквозь всю ее громаду проходит винтовая лестница, и только лишь первый этаж доступен для всех, кто пожелает войти.

— Приветствую тебя, о алчущий тайного Искусства… Креол?! — раздался изумленный голос.

Креол вперился взглядом в привратника. Эхтант Ага Беш, надо же… хотя теперь он не Ага, конечно, он же давно женат, у него дети. Давненько Креол не встречал этого недоноска. Слышал только, что пару месяцев назад тот получил в Гильдии какую-то должность… но совсем мелкую, ибо способностями никогда не блистал.

Правнук старого Халая сильно изменился за последние годы. Почти вдвое раздался в талии, наел второй подбородок и отрастил длиннющую завитую бороду. Креол завистливо на нее уставился, кляня на чем свет проклятого егрущщика.

Ничего. Пусть гордятся длинной бородой те, кому больше гордиться нечем. Эхтант на два года старше Креола, но все еще подмастерье — и быть ему подмастерьем до седых мудей.

— Извини, Креол, не могу тебя пропустить, — сладким голосом сказал привратник Гильдии, куря