Ара посмотрела на наряд в его руках и побледнела. Потом покраснела от ярости. Свободная светлая блуза и облегающие штаны из коричневой замши, к которым прилагались высокие сапоги.

– Нет.

– Нет? – негромко переспросил маркиз, и вновь от него волнами начало исходить нечто, заставляющее волоски на шее и руках Ары подниматься, а живот стягиваться в холодный узел.

– Нет, – повторила она пересохшими губами, тихо, но твердо. – Если вы настолько хотите подтолкнуть меня ко второму нарушению договора, то так тому и быть. Но это я не надену.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился он. – Уступаю вам право самой выбрать наряд, если вы предложите мне, что-то взамен. Что вы можете мне предложить, Ара?

Сердце девушки колотилось, виски сдавило, а в душе расползалось неприятное чувство, что она только, что угодила в мастерски расставленную ловушку. Лорд Кройд знал, что она согласится скорее на остановку сердца, чем на этот бесстыжий наряд, который бы плотно обтягивал ее ягодицы и открывал взору ничем не защищенную грудь, и снова преуспел в том, чтобы внушить ей иллюзию выбора.

Пора бы ей уже запомнить: единственный, кто волен здесь выбирать, это сам лорд Кройд. И ничего тут Ара поделать не может…

Помедлив, девушка подняла руки и одну за другой вынула шпильки, разрушая сооруженную Мари по ее просьбе прическу.

Пряди упругими волнами рассыпались по плечам и спине до самой талии.

Маркиз наблюдал за ее действиями с нескрываемым удовольствием: глаза прищурились, как у сытого кота, ноздри скульптурного носа трепетали.

– Хорошо… очень хорошо, – произнес он. – Но этого мало. Что еще?

Ара сердито посмотрела на него.

– Мне больше нечего вам предложить: все, что у меня было, вы уже забрали.

– Все ли? – насмешливо переспросил он, и девушка почувствовала, что вот-вот потеряет держащееся на ниточке самообладание и даст ему повод реализовать угрозу и наказать ее. Хотя он и так только и делает, что наказывает ее последние полгода. И особенно болезненно это наказание потому, что задевает не только Ару, но и ее родных.

Она холодно посмотрела на мужчину и приподняла подбородок. Но даже так не удавалось глядеть на него свысока, и дело тут было даже не в росте маркиза, хотя последний не уступал гренадерскому.

– Вы всегда вольны силой забрать то, что я не хочу отдавать по доброй воле.

На миг в холодных насмешливых глазах мелькнуло, что-то похожее на ярость. Маркиз сделал шаг к ней, и Ара инстинктивно отступила, стягивая края халата у горла. Плотная плюшевая материя одеяния показалась тоньше бумаги и легко пропускала исходящую от этого мужчины энергетику, агрессивную, подавляющую, заставлявшую сердце учащать ритм, а кончики пальцев холодеть и дрожать. Его присутствие ощущалось, как прикосновение. Нет, почти, как удар.

– Скажете это еще раз, и я сочту ваши слова приглашением.

Светлые глаза превратились в ободки из раскаленного металла, прожигая насквозь, так, что стало больно смотреть, и Ара не выдержала, первой опустила свои. И тут же вздрогнула, испуганно обернувшись: одно из оконных стекол безо всякой причины треснуло, словно, не выдержав повисшего в комнате бешеного напряжения.

– У вас полчаса на сборы. И не забудьте на досуге подумать, чем оплатить оставшуюся часть долга, – бросил маркиз, уже от двери.

Мгновение-другое Ара смотрела ему вслед, а затем подошла к окну и толкнула ладонью треснувшее стекло. Град стекляшек осыпался вниз, а руку кольнуло. Девушка, поморщившись, извлекла несколько застрявших осколков. Из порезов сочилась кровь, но эта боль странным образом успокоила, отвлекая от бушевавшей в душе бури.

Ара спокойно смочила новый платок новыми же духами и приложила к ранкам, наблюдая, как ее инициалы пропитываются кровью. Покончив с обработкой, прошла в гардеробную и окинула взглядом наряды.

Выбрала платье из светлого муслина, вернулась в гостиную, достала ножницы из корзинки для рукоделия и принялась разрезать наряд на полосы.

Она не может бороться против того, кто сильнее нее. Но она может воспользоваться его же оружием и учитывать не только то, что он сказал, но и то, о чем промолчал.

Вниз Ара спустилась даже немного раньше назначенного времени. Ей передали, что маркиз в конюшне, и девушка направилась туда. Для конной прогулки она выбрала амазонку из желтого бархата с рядом обтянутых тем же материалом пуговок на груди и отделкой из черного кружева на манжетах и по горловине.

Она вошла, ступая неслышно, и прищурилась, привыкая к полутьме после яркого света. Маркиз стоял возле крупного жеребца, рыжего и с гривой красивого молочного оттенка. Через отверстие в потолке на них падали солнечные лучи, в которых танцевали пылинки. Мужчина, что-то негромко шептал коню, поглаживая, и тот, казалось, внимательно прислушивается.

Ара двигалась совершенно бесшумно и была уверена, что осталась незамеченной, но тут вдруг маркиз спокойно произнес:

– Хороший выбор, вам к лицу желтый цвет, – и обернулся.

Девушка вздрогнула. Этот мужчина умел застать ее врасплох! И чуть нахмурилась: как он догадался про цвет, если стоял спиной? Или все же он сперва повернулся? Или одновременно поворачивался и говорил? Ара тряхнула головой, приводя мысли в порядок.

– Его зовут Голиаф, – мужчина указал на коня, – хотите познакомиться?

Она кивнула и, придерживая подол, приблизилась.

Конь настороженно покосился на нее, но остался на месте.

Девушка завороженно смотрела, как маркиз гладит его, пропуская искрящуюся шерсть сквозь пальцы, успокаивает ласковыми прикосновениями, как эта шерсть перебирает оттенки от темно-кирпичного до палевого…

– Красавец, правда? Погладьте, если хотите, не бойтесь.

Поочередно потянув за каждый палец, Ара сняла перчатку и помешкала в нерешительности. Она хотела, но побаивалась: конь был огромным, и она знала, что внешнее спокойствие бывает обманчивым. Когда Аре было одиннадцать, ее сбросила лошадь…

Видя колебания девушки, маркиз взял ее руку и положил на шею коню. Провел ею, преодолевая вместе с ней этот первый шаг. Аре было неуютно из-за лежащей поверх мужской ладони, но от животного исходило такое умиротворение, растекаясь внутри приятным спокойствием, что вскоре неудобство отступило на второй план.

– Что вы чувствуете?

Маркиз смотрел не на коня – на нее.

– Удивительное ощущение, – призналась она. – Он гладкий, теплый и… – Ара запнулась, не зная, какие слова подобрать.

– Прикройте глаза, – посоветовал лорд Кройд.

Помедлив, Ара послушалась. И слова снова начали возникать в голове, словно у нее открылось второе зрение. Зрение, название которому – ощущения.

– Я чувствую, как он дышит, – медленно произнесла она. – Шерсть гладкая, но слегка колется на кончиках, и жилка возле уха дрожит… – она уже смелее провела дальше, – бархатные ноздри, – конь тихо фыркнул, но не мешал исследованию, – и пятнышко на лбу горячее остальной шкуры.