Казимир Садовский, скривив разбитые губы, попытался улыбнуться.

– С каким таким гостем?! В распоряжении нашей экспедиции оказался уникальный экземпляр некоего морского животного, Вот и все!

– Доказательства? – прошептала Дайана. – Какие у вас доказательства, мистер Садовский?

Самозваный начальник приосанился и увлеченно, с блеском в глазу заговорил:

– Мисс Стемплтон, на кровь этой таинственной особи, как мы убедились, не реагируют акулы, его кожа и внутренние органы наверняка устроены так, что низкие температуры им не страшны. Кроме того, любопытно взглянуть на его печень и ушные перепонки.

– Да как вы можете!

– А каково устройство его глаз? – словно не слыша ее, продолжал Садовский. – Они меняют свой цвет в зависимости от настроения, то есть от психологического тонуса организма! Вы когда-нибудь видели у людей такие глаза? Наш гость представляет собой совершенную биологическую машину, скорее всего биоробота, но никак не творение Господа Бога!

Кроме того, двухметровая акула, оказавшаяся в резервуаре вместе с объектом, была убита ударом тупого предмета. У вас есть знакомые, способные умертвить акулу кулаком? Мой прадед однажды голыми руками задушил бурого медведя, но так то был мой прадед!

– Да никакое он не животное и не биоробот! – попыталась было встать с кресла возмущенная Дайана. – А сильный и хороший человек!

– Это вы, юная мисс, так полагаете, – остановил ее жестом Казимир Садовский. – Коллектив ученых моей экспедиции думает иначе. Поэтому не стоит сейчас спорить. Вы увидите, что вскрытие тела объекта подтвердит мою правоту. Я не удивлюсь, если обнаружу при трепанации черепа совершенно неразвитые полушария головного мозга у нашего чуда природы. Хотите присутствовать при операции? Надеюсь, леди не боится вида крови?

– Но… – попыталась было возразить Дайана.

– Да или нет? – наклонившись к самому ее уху, вкрадчиво спросил самозваный начальник экспедиции, и его рука легла на девичье колено. – Уверяю, вы можете упустить любопытнейшее зрелище!

Дайана резко встала и отвесила Казимиру Садовскому звонкую пощечину. Жаль, что шлепок пришелся на уцелевшую щеку ассистента, ударить по разбитой щеке было бы куда приятнее.

Ей сейчас вообще безумно хотелось причинить сильную боль этому извергу, который, потирая пострадавшее еще раз за сегодняшние сутки лицо, молча перешел из штурманской в ходовую рубку и приказал рулевому:

– Держать курс на волну.

Дайана закусила губу и решительно направилась к отцу. Нельзя было допустить проведения столь дикого эксперимента. Что за чушь нес мистер Садовский?! Надо было во что бы то ни стало помешать осуществлению его зловещих планов! И на раздумья времени не оставалось.

– Папа, открой мне! – забарабанила девушка кулаками в дверь капитанской каюты. Увы, ответом ей было молчание.

Боцман Фергюссон, вздыхая и почесывая бороду, приготовил все необходимое для штурма двери судового лазарета и был готов к самым решительным действиям. Но к «кольту» сорок пятого калибра, вдруг появившемуся в руках Казимира Садовского, он отнесся неодобрительно.

Стрельба в условиях судна не могла привести ни к чему хорошему. Пули, срикошетившие от стальных переборок, могли задеть кого-либо из членов команды.

– Нет, только не это, мистер Садовский, сэр! – твердо сказал Фергюссон и, покачав седой головой, решительно протянул руку, чтобы забрать оружие.

– Пожалуйста, берите! – отдал ему револьвер Казимир Садовский. – Но помните, теперь вся ответственность ложится на вас. Начинайте!

Два матроса, получив на то соответствующие указания, принялись разбивать топорами дверь лазарета. Гулкие удары разносились по всем палубам и отсекам «Исследователя», за всю историю своего существования не знавшего ничего подобного. Пудель Чарли, стремглав промчался по коридору и спрятался в ихтиологической лаборатории.

Под гулкие стуки топоров, собравшиеся в кают-компании члены экспедиции обсуждали возможный исход предстоящей операции. Все, начиная от руководителей научных групп и кончая младшими лаборантами, были заинтересованы в получении в ходе вскрытия тела объекта «Морской Бог» важных и, чего уж там скрывать, сенсационных результатов.

Доктор фон Клюве проинструктировал тех из них, кто должен был непосредственно участвовать в эксперименте, рассказал о мерах предосторожности.

Вряд ли ночной пленник являлся носителем какой-либо вирусной инфекции, но разве заранее проведенные анализы не показали, что у существа, забаррикадировавшегося в лазарете, необыкновенная кровь? Следовательно, нельзя было исключить и другие сюрпризы.

После ночной стычки, следы которой так отчетливо запечатлелись на лице Казимира Садовского, в распоряжении Германа фон Клюве оказалось немного крови этого удивительного создания. Так что кое-какие выводы можно было уже сделать.

Во-первых, эта кровь произвела странное действие на акул, содержащихся на «Исследователе» в большом аквариуме. Несколько ее миллилитров, выпушенных туда, не только не возбудили, как это обычно бывает, морских хищников, не добавили им агрессии, а, напротив, повергли их в трепет.

Во-вторых, лабораторный анализ показал присутствие в этой крови золота. Да-да, обыкновенного золота! С такой кровью любой человек мог без всяких последствий для здоровья спать совершенно голым в снегу, долго находиться в ледяной воде Арктики или Антарктики. Или мог, например, разгуливать в чем мать родила по кабине бомбардировщика, потерявшего герметизацию на высоте в тридцать восемь тысяч футов. То есть налицо были совершенно фантастические перспективы для военной медицины!

Но каков механизм появления золота в крови? Что при этом может происходить в кроветворных органах? Теперь любознательному судовому доктору Герману фон Клюве необходимы были селезенка и срезы спинного мозга таинственного существа, не знающего, не понимающего человеческого языка.

Ночью во время жестокой драки этот загадочный молчун не проронил ни слова. Не запросил пощады даже тогда, когда с помощью дополнительно вызванной многочисленной подмоги из числа свободных от вахты машинистов и электриков он был наконец-то скручен и Казимир Садовский все же вколол ему лошадиную дозу стабилитана, напрочь лишив этим способности к какому-либо сопротивлению.

Ну и ночка выдалась, сколько теперь придется потратить времени, чтобы привести в норму пострадавших матросов, ведь переломы ключицы и ребер требуют длительного лечения. А потом на берегу при выплате страховки еще надо будет доказывать, возможно, через суд, что все это чисто производственные травмы, а не увечья, полученные подгулявшими скитальцами морей в обыкновенной драке.

Особенно странным представлялось то, что усмиренный объект предстоящих исследований был оставлен привязанным крепко-накрепко к операционному столу прочнейшим синтетическим жгутом, и – вот тебе на! – дверь лазарета на утро оказалось невозможно открыть.