– Ну и что вы о ней думаете? – спросил он.

– Йау, – произнёс Коко, зажмурив глаза. Джой пришла с бутылкой вина.

– Ты мог бы стать местной знаменитостью, если бы держал бар. Мистер Маус не любит крепких ликеров – они парализуют вкусовые рецепторы, но все мы любим коктейли.

– Как можно жить здесь и оставаться худым?

– Мистер Маус говорит, что настоящий гурман никогда не наедается до отвала.

Квиллер наполнил стаканы.

– Ты прекрасно готовила, Джой. Я до сих пор помню твой домашний хлеб с изюмом, медом и лимоном, покрытый глазурью.

– Гончарное дело не так уж далеко от работы пекаря, – сказала она, удобно свернувшись на кровати. – Мять глину – всё равно что месить тесто. А покрывать глиняное изделие глазурью – это, в сущности, то же самое, что покрывать сахаром пирог.

– Как ты занялась керамикой?

Джой задумалась на минуту:

– В том, что я уехала так внезапно из Чикаго, не было твоей вины. Я любила тебя до умопомрачения. Но мне чего-то мучительно не хватало. Я не знала, чего хотела. Легче было просто исчезнуть.

– Куда ты уехала?

– В Сан-Франциско. Какое-то время работала в ресторане, потом заведовала кухней на большой ферме. Там была школа керамики. Меня скоро допустили к глине. Я училась быстро, получала призы…

Квиллер сидел, расслабясь, в большом кресле и курил трубку.

– И там ты встретила Дэна?

Она кивнула.

– Дэн сказал, что в Калифорнии слишком большая конкуренция, и мы переехали во Флориду. Мне там ужасно не понравилось. Я не могла там ничего делать, чувствовала себя столетней старухой. Мы вернулись на побережье, а потом получили приглашение сюда.

– У вас есть дети?

Джой отпила из своего бокала.

– Дэн не… то есть он хотел свободы и бедности. А у меня была работа, которая поглощала всё моё время. А ты женат, Джим?

– Был. Я в разводе уже несколько лет. – Расскажи мне о ней.

– Она занималась рекламой, весьма успешно.

– А как она выглядела?

– Как ты. Квиллер посмотрел на Джой с любовью. – Но почему мы говорим о ней в прошедшем времени? Она жива. Правда, не слишком здорова и несчастлива.

– А ты счастлив, Джим?

– У меня были и хорошие дни, и плохие.

– Ты выглядишь великолепно. Ты из тех, кого годы красят. А усы делают тебя таким романтичным. Джим, я никогда не забывала тебя. Ни на один день. – Она встала с кровати и села на ручку кресла, наклонившись к нему. Её волосы упали тяжёлыми, тёмными кольцами. – Ты был у меня первым, – прошептала она. Между их губами оставалось дюйма полтора.

– Ты тоже, – мягко ответил он.

– Йау… – раздалось со шкафа. На пол упала книга. Коты бросились врассыпную. Момент был упущен.

Джой выпрямилась и глубоко вздохнула:

– Прости меня за этот взрыв за обедом. На самом деле я не такая. Я начинаю себя ненавидеть.

– Ну-ну. С кем не бывает…

– Джим, – сказала она резко, – я хочу получить развод.

– Джой, не нужно… Я имею в виду, не нужно спешить. Ты должна это тщательно обдумать. Ты же знаешь, поспешность здесь опасна.

– Я уже давно об этом думаю.

– Что происходит между тобой и Дэном? Или ты не хочешь об этом говорить?

Её взгляд блуждал по комнате, она как будто искала слова.

– Я не знаю. Это потому что… Я – это я, а он – это он. Не хочу утомлять тебя подробностями. Может быть, это эгоистично, но знаю, что без него жила бы лучше. Он тянет меня вниз, Джим.

– Он ревнует тебя к твоей работе? – Квиллер вспомнил о шестистах тарелках.

– Ты угадал. Может быть, и, не отдавая себе отчёта, Дэн безумно завидует мне. У него никогда не было особенных успехов. А обо мне пишут прекрасные статьи, мои работы моментально продаются. Хотя я не особенно и стремлюсь к этому. – Джой на мгновение умолкла. – Никто не знает, но у меня есть одна совершенно гениальная идея. План настоящей «глазурной революции» в керамике. Невоплощённый план…

– Так что же ты молчишь?

Она пожала плечами:

– Хотела быть хорошей женой и не опережать своего мужа. Я знаю, это устарело. У меня только один путь стать свободной и настоящим художником – это развестись с Дэном. Я трачу себя понапрасну. Ты знаешь, сколько мне лет? Мне хочется жить с удобствами. Надоело шить одежду из остатков и водить допотопный «Рено» с огромной дырой в полу.

– Тебе нужно посоветоваться с людьми, знающими законодательство, – предложил Квиллер. – Почему бы тебе не обсудить это с Маусом?

– Я уже говорила с ним. Его фирма не занимается разводами. Он отправил меня к другому адвокату. И теперь я в безвыходном положении.

– Почему?

Она улыбнулась своей беспомощной улыбкой:

– У меня нет денег.

– Это серьёзно, – согласился Квиллер.

– У меня было немного собственных денег до того, как мы поженились, но Дэн ухитрился как-то отобрать их у меня. Ты знаешь, я никогда не любила заниматься финансовыми проблемами, поэтому и не спрашивала его об этом. Я поступала глупо? Но я была слишком занята работой. Она поглотила меня полностью. Я не могу не держать глину в руках. – Она задумалась на минуту, а потом тихо добавила: – Но я знаю, как мне достать немного наличных денег… При помощи невинного шантажа.

– Джой! – взорвался Квиллер. – Надеюсь, ты шутишь.

– Я не преступлю закона, – сказала она холодно. – Я нашла на чердаке в мастерской документы, которые заинтересуют кое-кого. Не пугайся так, Джим. В этом нет ничего страшного.

– Не делай этого! Ты можешь навлечь на себя беду. – Квиллер потер в задумчивости усы. – Сколько тебе нужно денег?

– Наверное… Я не знаю… Может быть, тысячу для начала… О Джим, я больше не могу! Иногда мне просто хочется прыгнуть в эту ужасную реку!

Джой сидела, напряжённо выпрямившись, на ручке кресла. На мгновение свет лампы сделал явными морщинки вокруг её глаз и рта.

– У меня немного сбережений, – сказал Квиллер, – последние несколько лет меня преследовали неудачи. Но недавно я получил в издательстве денежный приз и могу одолжить тебе до семисот пятидесяти долларов.

– О, Джим, как мне отблагодарить тебя? – Она порывисто поцеловала его, потом вскочила, схватила Коко с голубой подушки и принялась бегать по комнате, держа удивленного кота в руках.

Квиллер подошёл к столу, чтобы выписать чек, хотел надеть очки, потом передумал: очки его не красили.

Джой заглянула через плечо и ещё раз поцеловала его в висок, всё ещё держа в руках взвизгивающего Коко.