– Но что? – с подозрением спросила Сара.

Хонория вздохнула:

– Как по-твоему, найдем мы себе мужей в этом году?

Сара не могла заставить себя выразить свое мнение словами, поэтому сумела ответить лишь жалобным взглядом.

У Хонории было точно такое же выражение лица. Они дружно вздохнули, и это были усталые, измученные вздохи.

– Как мы жалки, – обронила Сара.

– Верно, – согласилась Хонория.

Несколько минут они наблюдали за веселившейся толпой, после чего Сара призналась:

– Но сегодня я против этого не возражаю.

– Против того, чтобы быть жалкой?

Сара задорно улыбнулась:

– Сегодня вечером у меня есть ты.

– Несчастье любит компанию.

– Это и есть самое забавное, – хмыкнула Сара, вскинув брови. – Сегодня я даже не могу считать себя несчастной.

– О, Сара Плейнсуорт, – рассмеялась кузина, – ничего более приятного ты мне не говорила.

Сара усмехнулась, но все же спросила:

– Что же, мы будем старыми девами, древними, с дрожащими руками, на очередном столетнем музыкальном вечере?

Хонория передернулась:

– Совершенно уверена, что это далеко не самое приятное. Я люблю музыкальные вечера, но…

– Не может быть!

Сара едва подавила желание заткнуть уши: разве можно любить эти музыкальные вечера?

– Я сказала, что люблю музыкальные вечера, – пояснила Хонория. – Не музыку.

– Скажи, пожалуйста, какая разница? Думаю, я могу просто погибнуть…

– О, Сара! – упрекнула Хонория. – Не преувеличивай.

– Хотела бы я, чтобы это оказалось преувеличением.

– А мне нравилось упражняться с тобой, Виолой и Мариголд. В следующем году будет даже лучше: Айрис собирается играть на виолончели. Тетя Мария сказала, что мистер Эджком вот-вот сделает предложение Мариголд. – Хонория задумчиво нахмурилась. – Хотя мне непонятно, откуда она это знает.

– Не в этом дело, – мрачно заявила Сара. – А если даже и в этом, не стоит публично его обсуждать. Если хочешь проводить время с кузинами, пригласи лучше всех нас на пикник. Или на игру в пэл-мэл.

– Это не одно и то же.

– Слава богу!

Сара передернулась, полная решимости не вспоминать ни единого момента своего дебюта в квартете Смайт-Смитов, но это было очень трудно. Каждый жуткий аккорд, каждый сочувствующий взгляд…

Именно поэтому нужно рассматривать всех джентльменов как потенциальных супругов. Если хоть раз еще придется выступать с не имеющими слуха кузинами, Сара действительно погибнет, и это не преувеличение.

– Прекрасно, – деловито бросила она и выпрямилась для пущей выразительности. – Мистер Сент-Клер вычеркнут из списка. Кто еще приехал сегодня?

– Никто, – бросила Хонория ледяным тоном.

– Никто? Как это возможно? А мистер Трэверз? Я думала, ты и он…

Сара охнула при виде вмиг изменившегося выражения лица Хонории.

– Прости. Что случилось?

– Не знаю. Я думала, все идет прекрасно, а потом… ничего.

– Очень странно, – заметила Сара.

Конечно, сама она ни за что не выбрала бы мистера Трэверза, по крайней мере в первую очередь, но он казался достаточно надежным. И уж явно не из тех, кто способен бросить без всякого объяснения.

– Ты уверена?

– На званом вечере миссис Уэмбли я улыбнулась ему, а он выбежал из комнаты.

– О, это точно твое воображение…

– Он даже столик опрокинул – так торопился.

– Вот как? – поморщилась Сара (здесь уже не изобразишь жизнерадостную гримаску) и сочувственно прошептала: – Мне очень жаль.

Как ни утешительно было сознавать, что Хонория такая же неудачница на брачном рынке, она хотела бы видеть кузину счастливой.

– Возможно, все к лучшему, – сказала Хонория, вечная оптимистка. – У нас очень мало общего. Он довольно музыкален, а я не знаю, как… Ой!

– Что случилось? – всполошилась Сара.

Будь они ближе к канделябру, возглас кузины наверняка загасил бы пламя.

– Почему он здесь? – прошептала Хонория.

– Кто? – Сара оглядела комнату. – Мистер Трэверз?

– Нет! Хью Прентис!

Сара окаменела и в ярости прошипела:

– Как он смеет показываться здесь? Он ведь знал, что мы приедем!

Но Хонория покачала головой:

– У него такое же право быть здесь…

– Нет у него никакого права! – оборвала ее Сара.

Как это типично для Хонории – быть доброй и всепрощающей к тем, кто этого не заслуживал!

– Лорд Хью Прентис крайне нуждается в публичной порке, – процедила Сара.

– Прекрати!

– Поверь, есть время и место для христианского милосердия, но лорд Хью Прентис к объектам такового не относится.

Глаза Сары зловеще прищурились при виде джентльмена, которого она посчитала лордом Хью. Их никогда не знакомили официально – дуэль произошла до того, как Сара появилась в обществе, и, конечно, после этого никто не смел представить их друг другу, – но все же она знала его в лицо, так как специально постаралась выведать, как он выглядит.

Она видела джентльмена только со спины, но волосы были нужного цвета: светло-каштановые. А может, русые, в зависимости от того, насколько снисходительной она себя чувствует. Она не видела, держит ли он трость. Может, его походка улучшилась? Когда несколько месяцев назад она в последний раз видела его, он довольно сильно хромал.

– Он дружит с мистером Данвуди, – сообщила Хонория прерывистым голосом. – Хотел поздравить своего друга.

– Мне все равно, даже если он захочет подарить счастливой паре собственный личный остров в Индии, – выплюнула Сара. – Это ты друг мистера Данвуди! Знаешь его много лет. И лорду Хью наверняка это известно.

– Да, но…

– И не ищи для него оправданий! Мне безразлично, что лорд Хью думает о Дэниеле…

– А мне нет. Мне небезразлично, что все думают о Дэниеле.

– Дело не в этом! – бушевала Сара. – Ты ни в чем не виновата, а с тобой поступили безобразно! Если бы у лорда Хью была в теле хоть одна порядочная косточка, он бы держался подальше от любого собрания, где существовал малейший шанс встретить тебя!

– Ты права.

Хонория на миг закрыла глаза, и Сара увидела, какой у нее невыносимо усталый вид.

– Но сейчас мне все равно. Я просто хочу уйти. Хочу домой.

Сара продолжала смотреть на вышеуказанного лорда. Вернее, на его спину.